* * *
Романтики 1960-х,вас не косили огнь и глад.Благими намерениями вы, патлатые,мостили дорогу в ад.
Вас чекисты не вырывали из постелейИ в штрафные батальоны не посылали вас.Но вы пилили сук, на котором сидели,и кусали грудь, что кормила всласть.
Вы предавали идеи отцов и дедов,а над прадедами глумились, в храмах танцуя шейк.Вы обесценили кровь Великой Победы,Но кровью залили Россию, завершая век.
Вы, как собаки в блохах, в иудиных наградах.Вымирает народ, попавший в петли ваших следов.Романтики 1960-х,вы превратились в палачей 1990-х годов.
* * *
Жили в хижинах, вползали во дворцы,Отрекались от отцов страстям в угоду.Либералы – мародеры и лжецыИзмывались над потерянным народом.
Шеи гнули, а теперь и спины гнут.Ах, как мягко, ложь, дорогу стелешь.Кнут и пряник. Но сперва неправый кнут.Пряник мал – на всех по-божьи не разделишь.
* * *
Лишенные и голоса, и крова,Мы утонули в ненависти лютой.В стране свобода слова… но такого,Которое оплачено валютой.
Калеки, старики, сироты, вдовыУнижены – на бездуховность мода.В стране свобода слова… но такого,В котором похоронена свобода.
Аномальная провинция
Здесь все бесправны,как зэкана зоне…Аномальная зона.Здесь мненьеместного князькасильнейроссийского закона.
Ломает взглядна мир земнойкнязек,как лучломает призма.Повис над замершей странойсмоглиберал-феодализма.
* * *
Беспредел. Висит на волоскеЖизнь.Душа болит острей, чем рана.Мир сошелся на дверном глазке.Как в тюрьме – решетки и охрана.
Не сплошная линия – пунктирВ наших судьбах: бег и остановки.А в дверном глазке враждебен мир,Как в прицеле снайперской винтовки.
* * *
И жизнь не в жизнь.Ее уклад разрушен.А смысл существования нелеп:Мы незаметно губимнаши душиВ борьбе за хлеб насущный…горек хлеб!
Теряем веру —обострились граниПроблем.Не замечаем свет в окне.Мы гибнем на войнеза выживанье —Гражданскойнеобъявленной войне.
* * *
От темноты сойдешь с ума,Сон тяжелей наркоза.Крадется черная зимаБез снега и мороза.
Дверной глазок. Недобрый взгляд.Чужие силуэты.И, как фонарики, горятВ подъезде сигареты.
И черен день. И ночь черна.И чернота не гаснет.На мир тревожней из окнаСмотреть… но безопасней.
* * *
Не предавал Христа. И братаНе убивал. Не мел хвостом…Мне в глотку – кляп, мне в уши – вата.За что? Творец грозил перстом?..
Смирен – в молитве, буен – в драке.За все, чем жил, предъявлен счет.Мой стих пылает, словно факел:Услышишь – душу обожжет.
* * *
Превращают честный людВ обезличенное стадо.Не дают, а продаютРоли, должности, награды.
Не протест – базарный шум,Грязь и мусор – нужен веник.Был в чести властитель дум.А теперь – владелец денег.
* * *
Николаю Рачкову
Холодные тучи. Теней табуныОт тундры бегут до степей.Россия заходит, как солнце. ТемныПечальные лица людей.
Мы плачем. Лихие клянем времена.Сердца превращаются в лед.Россия заходит на запад. ОнаСветло на востоке взойдет.
* * *
Случайно взял билет. Случайно встреченв купе соседом. Вспыхнул семафор.Случайный перекур. Случайный вечер.Случайный чай. Случайный разговор.
Случайность расползается, как скверна,и превращает вольного в раба.Случайно все… Хотя закономернаТворцом определенная судьба.
Подтяжки на спине моей невзрачнойкрест-накрест, как плакат «…ушли на фронт!».Когда-нибудь я сделаюсь прозрачным,оставив за спиною горизонт.
Ни важных виз, ни штампов в документахза горизонтом нет. Лишь свет и грусть.Я сделаюсь прозрачным и в легендах,как в зеркалах, бесплотно отражусь.
Я уезжаю… И туманы в клочьярвет поезд. Возвращаюсь в благодать.В окно купе смеюсь над тем, кто хочетменя, как трудный ребус, разгадать.