Я список кораблей прочел до середины…
Указ или приказ – как вражеский фугас:Уходит флот ржаветь на мели и в глубины.Я список кораблей прочел десяток раз,А раньше я не мог прочесть до середины.
Останки кораблей – вдоль русских берегов,Но сраму ни они, ни моряки не имут.Все тайные враги… а явных нет врагов,И гибнут корабли трагичней, чем в Цусиму.
Заморские моря грустят без наших рей,Но флаги на морях не нашего пошива.О, флотские сыны, романтики морей!Здесь движет не любовь, а зависть и нажива.
* * *
Умирал великий флот Союза —Флаги со звездой срывал приказ.Скатывались якоря из клюзов,Словно слезы из ослепших глаз.
Уходили с палуб офицерыНа причалы как на эшафот.И надежды рушились, и нервыРвались. Погибал без боя флот.
Выбросили – и на барахолку,И в металлолом, и под волну…Умирал великий флот, посколькуБыл не в силах пережить страну.
* * *
Константину Мунтяну
Мы научились умирать достойно,Но из беды не извлекли урок.Мою подлодку, как на скотобойню,Ведут утилизировать в плавдок.
Она б еще народу послужила,Ведь до сих пор ее боялся враг.Но тянут кабеля, как будто жилы.Распущен экипаж и спущен флаг.
Оркестра нет. В трюмах ржавеют трубыСистем, но не сыграть на них аврал.Торпеды, словно выбитые зубы,Отвезены в подземный арсенал.
Она перед врагами виновата —Что не дала страну отправить в плен.Как блюда на обед, разделана для НАТО,Чтоб не поднялся русский флот с колен.
Наш корабль
Россия, не зная курса,Плывет себе наугад.Как первый отсек от «Курска»,Оторван Калининград.
Не просвещен, не обученВовремя наш экипаж.И по борьбе за живучестьНе проведен инструктаж.
Гибнем в подъездах и штреках —Страшен кровавый след.Но «Осмотреться в отсеках!»Сверху команды нет.
Взрывчатка, ножи и пули —Топит Россию братва.Словно винты, погнулисьКурильские острова.
* * *
Экипажам атомоходов, погибшим в океане
Акустик различает голосаАрхангелов, а не семей китовых.Из глубины всплываем в Небеса, —Апостол Петр готов принять швартовы.
Достоинство и Веру берегли,А к Господу вели морские мили.У нас горизонтальные рулиПохожи на расправленные крылья.
Качаемся, как будто на весах,На облаках – в цене весомость слова.Наш экипаж зачислят в НебесахВ эскадру адмирала Ушакова.
Нет, кроме нас, в отсеках ни души.Над перископом белый ангел вьется.В раю мы будем Родине служитьПод вымпелом святого флотоводца!
* * *
В шинели зрелость встала на пороге.Приказ подписан: бросить якоря.Что видел я? Учебные тревоги.Казармы. Полигоны. И моря.
Неоспорима флотская наука.Течет походных дней калейдоскоп:Циклон – в отверстье рубочного люка,Полярное сиянье – в перископ.
Таинственна глубин нейтральных темень:Немало в ней находок и утрат.Что видел – разберусь! Судьбу и времяМне высветил кремлевский циферблат.
* * *
С Севера вынырнув, словно из проруби,Жадно дышу Ленинградом.Мысли порхают, как дикие голуби,В стае с густым листопадом.
Трудно года мои плыли и ехалиСквозь ледниковые мили.В лиственном небе, изрытом прорехами,Солнечно светятся шпили.
Все позабудется, все перемелется —Жизни жестокий закон.Дышится легче и в лучшее веритсяВозле Ростральных колонн.
Флаг
Грузен крейсер на рейде.Полумрак.
Лишь заря багровеет на рее.Спущен флаг.
Нет! Не думайте, мы не сдались.Ночь – не враг.Как свинец, сны в затылки влились.Свернут флаг.
Свет зарниц – свет сигнальных ракет.Жди атак.Маскируются войны в рассвет.Поднят флаг!
* * *
Юрию Курганскому
Снится сон: мучительно и странноВидеть заполярную весну.С аварийным дифферентом на носМой корабль уходит в глубину.
Океан раскачивают ветры.Айсберг отражает лунный свет.Глубина – четыре километра.Дно – гранит. На всплытье шансов нет.