Идеи, иллюзии… Пьяный наместникНас предал. Теперь все друг другу – враги.Забыты страною победные песни.Учитель в могиле. А мы – штрафники.
* * *
Униженный неряшливым юнцом,Молчит и о войне, и о победе.Как рашпилем, морщинистым лицомСтарик шлифует прошлое в беседе.
Хотя был ранен, не просился в тыл.Он воевал, чтоб жил народ счастливо.Но обвинен за то, что победил,Он внуком, пившим гамбургское пиво.
Мы на суде Истории – истцы:Злом за добро не ожидали платы.В учебниках советские бойцыДля внуков – неизвестные солдаты.
* * *
Дома взрывались. Рожь в полях горела.Накрыло похоронками страну.Из черных репродукторов-тарелокНарод хлебал соленую войну.
Качались бомбовозы, словно клецки!Война плыла над крышами жилищ.Соленая от вдовьих и сиротскихСлез. Черная от мертвых пепелищ.
Смешалось все: бесчисленные беды,Герои, оклеветанный Главком.Войну не расхлебать! Она победойОкончилась, оставив в горле ком.
Доты
Чутко у воды дремали доты:Ни взорвать, ни обойти тропой.Но во тьме отряд морской пехотыЗдесь на берег выплеснул прибой.
В пляс пускались на скуластых сопкахВихрь огня и вихрь матросских лент.И глубины бережно и робкоПринимали траурный брезент.
На рассвете в дымке позолотыКорабли ушли от берегов.Пустотой глазниц чернели доты,Словно черепа былых врагов.
* * *
По брусчатке европейской гулкоТопали под крестопад наград.В Петербург шли, словно на прогулку,Но разбили лбы о Ленинград.
У Невы наткнулись на преграду:Если враг у стен – народ един.Русский город выдержал блокаду,Но ее не выдержал Берлин!
Инвалид
Рассыплет молнии гроза —И волны заблестят.Он столько видел, что глазаНа небо не глядят.
Идет безмолвно на причалИ палочкой стучит.Он столько на войне кричал,Что до сих пор молчит.
* * *
Серп затупился и покой обрел,На свалке жизни молот запылился.Двуглавый инкубаторский орелВзлетать из темноты не научился.
Но вспыхнет свет, небесный и земной,Срастется мир, что бесами расколот.Взлетев над православною страной,Орел в когтях поднимет серп и молот.
* * *
«Не плачь, мать, не убьют,А немца мы осилим.Побереги коня —Война не на века», —И дед мой, кирасир,Встает за честь РоссииПод знамяЛейб-гвардейского полка.
Он весел и красив.Собой вполне доволен.Еще не видел кровьИ не копал могил.…Но с Первой мировойВернулся, хмур и болен,Как будто целый мирЗа год похоронил.
Два фото:До войны с друзьями дедИ после —Один,Он с костылем, как тысячи калек.Конь сдох.И не родит уже, как прежде, поле.Война не на века.Но год войны – как век.
* * *
Сен-Женевьев-де-Буа.Рощи осенней покров.Крест. Золотятся словаВ камне: «Полковник Орлов…»
Жертва гражданской войне —Смерть на чужбине. Беда.Кем же приходится мнеОн? Не узнать никогда.
И офицер, и солдат.От малярии и ран…Сколько Орловых лежатВ землях неведомых стран?!
Церковка. Купола медь.Тлеет свеча в полумгле.Господи! Дай померетьРусским на русской земле.
История в фотографиях
На стенах – блики желтых фотографий.Друзья и предки. Взгляд со стороны.В своей избе, как будто в батискафе,Я погружаюсь в прошлое страны.
Меня овеет ветром вечной славыИз-под стекла, где дремлет русский мир.…На аргамаке дед гарцует браво —Он рвется в бой. Гвардеец-кирасир.
Во имя веры и святого тронаГотов погибнуть. Пристальней смотри —Герой войны… но пятая колоннаРоссию расколола изнутри.
…Тяжелый дым повис над Сталинградом.Долг воина превыше «высших мер».И смотрит из огня спокойным взглядомОтец – двадцатилетний офицер.
Он победил. Но стали вне законаФронтовики – виновны без вины,Их предали… И пятая колоннаГлумится над историей страны.
Скользит слеза. Сдавило горло горем.Повымерла почти что вся родня.Друзья погибли в Баренцевом море —Они с укором смотрят на меня.