* * *
Люблю дороги и леса, как братьев и сестер.
Я искру посажу в ночи – и вырастет костер.
Пыля, дороги приползут погреться у огня,
И поведут свой хоровод леса вокруг меня.
Ночные птицы прилетят. И прибежит зверье.
Набьются комары в шалаш – отшельничье жилье.
Заговорит и запоет разбуженный простор.
О, как огромен этот мир, когда горит костер!
* * *
Тихий полдень. Мягкая прохлада.
Вдоль дороги – пестрый травостой.
Мама коз пасет, а если надо —
Лечит шустрых коз святой водой.
Птичий свист и невесом, и тонок.
Рядом дом – не мал и не велик.
Сладко спит на Библии котенок,
Словно нерадивый ученик.
Отцветает липа. И знакомо
Светит солнце. Мир душист и прост.
А глаза закрою – возле дома
Вижу мать и стадо белых коз.
* * *
Летней ночью форточку открою —
Самолет оставил белый след.
Нет на небе свалок и помоек,
С неба льется чистый-чистый свет.
С облаков спускаются зарницы,
А в полях поют перепела.
И светлеют заспанные лица —
Наши души чище, чем тела.
* * *
Друг мой! Небесный мой брат!
Где же ты? Шелест берез.
Холмик. Кладбищенский сад.
Игрище птиц и стрекоз.
Майская синяя высь.
Белой черемухи ветвь.
Я тебя младше на жизнь.
Ты меня старше на смерть.
* * *
У крыльца листвы опавшей ворох,
В огороде сухо, но тепло.
На тумане, словно на рессорах,
Вдоль реки качается село.
В синей дымке исчезают стены,
В мокрых окнах гаснет сонный свет.
В зиму уплываем постепенно,
Вьется листопад, как желтый след.
Звезды хороводят над рекою,
Словно первый поднебесный снег.
Время размышлений и покоя.
Тихий вечер. Мудрый человек.
* * *
Живут, чтобы выжить, тихо, без затей —
Им дела нет до нынешних вождей.
В полях – осот, бурьян да Иван-чай.
Открой ворота и беду встречай.
Давно не видно сена на возах,
Везде кусты и сорные растенья.
Живетьево живет на небесах,
А рядом с ним – соседние селенья.
На кладбище – у всех кресты в ногах! —
Друзья отца и матери подруги.
И ползают в некошеных лугах
По узким тропкам серые гадюки.
Зайчат в деревне встретишь – не ягнят,
Вокруг домов – осины да березы.
Не косы, а кузнечики звенят,
И бабочки порхают, и стрекозы.
Висят замки – не дети! – на дверях,
И смерть приходит чаще, чем невеста.
Стоит Россия, как на якорях —
На кладбищах, ее не сдвинуть с места.
* * *
Не пробьется даже робкий лучик,
Кажется – по всей земле метет.
Снежная простуженная туча,
Как налим, плывет на икромет.
Над седою церковью, над полем
И над лесом – таинство снегов.
День, лишенный Солнца, против воли
Вышел из декабрьских берегов.
Потемнело, словно в преисподней,
Прячется в снегу следов пунктир.
Становлюсь свидетелем сегодня
Тех минут, когда рождался мир
* * *
Не ливень, не северный ветер,
Не ворон, не злое зверье,
А голубь с оливковой ветвью —
Прозревшее сердце мое.
Являются светлые лица,
Забыты и злость, и раздор.
И сердце – библейская птица —
Вьет в праздничном храме гнездо.
* * *
Еще кадит последняя надежда,
И прошлое не надо ворошить.
Но возраст мой такой, когда одежда
Меня спокойно может пережить.
Не завершил свое земное дело —
Свою судьбу не до конца постиг.
Одежды хватит на больное тело,
А для души куплю немного книг.
И воином бывал, и миротворцем…
Сгорело сердце угольком в груди.
А свечку пред Николой Чудотворцем
Поставлю за грядущие пути.
* * *
Луна и солнце, как на коромысле,
Качаются над сумрачным прудом.
Листва бежит по ветру, будто мысли
О чем-то невозвратном и родном.
В резьбе настенной, в надписи наскальной
Мир отразился, словно в родниках.
О чем-то не свершившемся и дальнем
Душа грустит, скитаясь в облаках.
Масленица
Впряжется конь-мороз
В оглобли поутру —
Скрипит обоз берез
На выстывшем ветру.
Огнист рассвет-петух,
Мелькнувший из-за туч.
– Здоров ли русский дух?
– Здоров… Да спать могуч!