Когда забудет сердце об Отчизне,
Нет смысла ни в минутах, ни в часах.
Стремленье к смерти и стремленье к жизни
Пред нами Ангел держит на весах.
* * *
С ладони птичку покормил —
И в храм вошел согрет.
Иконы – окна в Божий мир,
Из них струится свет.
Когда в душе темным-темно,
Когда она болит —
Для излечения дано
Свечение молитв.
* * *
Звездный свет над землей струится,
И душа оставляет плоть.
Полночь. Время пришло молиться
На творенья Твои, Господь!
Помолиться за то, что будет,
И за то, что уже прошло.
Сумрак выдохнуть полной грудью,
Чтобы душу не обожгло.
Вспоминаю родные лица
Сквозь безлунный небесный свет.
Невозможно не помолиться
За живых и за тех, что нет
С нами… Плачет ночная птица.
Звездный свет – в перекрестьях рам.
И молиться бы, и молиться
На дороге, ведущей в храм.
* * *
Ирэне Сергеевой
Возрождает Господь колокольные звоны,
Оживают и вера, и святость в словах.
Покаянная скорбь. Горько плачут иконы,
Словно старые матери, в русских церквах.
Прозреваем и в белые храмы приходим,
Черный грех из души прогоняем крестом.
Горько плачут иконы о русском народе —
Блудном сыне, пришедшем в родительский
дом.
Искушенье народа – нет хуже напасти:
Продается душа, чтобы тешилась плоть.
Квартиранты Кремля не управились
с властью —
Православною Родиной правит Господь!
* * *
Памяти монахини бабушки Елены, нянчившей меня в детстве
Уютен скромный уголок
Избы. В окошко солнце светит.
Я не один – со мною Бог,
Нет одиночества на свете…
Забыло скрип шагов крыльцо.
Икона. Свет лампадки зыбкий.
И Богородицы лицо
Слегка озарено улыбкой.
Молитва. Библия в руке.
Блистает день закатной гранью.
И дремлет в Божьем уголке,
В клубок свернувшись, мирозданье.
* * *
Памяти матери Евдокии Константиновны Орловой
Дождичек вымыл рамы.
Слезы бегут из глаз.
Вот и не стало мамы
В тихий Медовый Спас.
За упокой молебен,
Свечи горят, дрожа.
Облачком белым в небе
К Богу летит душа.
Свет и прохлада храма,
Кладбище за стеной.
Вот и не стало мамы
В жизни моей земной.
* * *
Юрию Шестакову
Битва за веру. Ручьями —
Кровь. Шепот русских молитв.
Сотня монахов с мечами
В первой шеренге стоит.
Крепче и камня, и стали
Вера… Я верой клянусь!
Черною сотней назвали
Тех, кто сражался за Русь.
В битвах не ведали страха.
Вижу сквозь отзвуки гроз
Черные рясы монахов —
Смотрит с хоругвей Христос.
…В наших каютах и кельях
Молится Родина-мать.
В рясах и флотских шинелях
Нам за Россию стоять!
* * *
Иеромонаху Александру (Фауту)
Хотя еще безумствуют химеры
И в грешных душах много пустоты,
Гуляет по России ветер веры
Христовой. Всходят золотом кресты.
Яснее память. Ярче предков лица.
Светлее храм. Пышнее каравай.
Россия куполами колосится —
Хранит Господь духовный урожай.
* * *
Отцу Анатолию (Денисову)
Вышло солнце – и тучи померкли.
Отдыхают луга от дождей.
Деревянная сельская церковь —
Дух Господень и души людей.
Нет от Бога у сердца секрета.
Крест возвышен и низок поклон.
И блаженствуют в лучиках света
Гладиолусы возле икон.
Всех усопших земля приютила —
Спят в ней прадеды, деды, отцы…
И звенит в русской церкви кадило,
Как на тракте звенят бубенцы.
Здесь в молитве встают на колени,
Повторяя святые слова.
В этой сельской округе священник
Ближе людям, чем грешный «глава».
* * *
Космос – вечная Божья свобода, —
Мне сказал астроном-богослов.
Во Вселенной он ищет не воду,
А мелодии тонких миров.
В небе песни ночного простора
Заплетаются в звездный венок.
Мирозданье – оркестр, пред которым
С дирижерскою палочкой – Бог.
* * *