В октябре 1944 г. Сталин и Черчилль достаточно легко договорились о том, что Советский Союз должен иметь преобладающее влияние в этих странах в обмен на признание преобладания Великобритании в Греции. Однако под землей сохранялись опасения. Рузвельт протестовал против того, что с ним не посоветовались по поводу сделки Сталина и Черчилля, а когда весной 1945 г. англичане и американцы начали переговоры о капитуляции немецких армий в Северной Италии, реакция самого Сталина была близка к панике: он предупредил своих военачальников, что может быть достигнута договоренность, по которой немцы прекратят воевать на западе, но продолжат сопротивление на востоке.Тем самым он раскрыл всю глубину своих собственных опасений относительно сепаратного мира. То, что он считал своих союзников способными заключить его в столь поздний срок, показывает, насколько мало уверенности ему дали вторые фронты и насколько мало доверия он был готов им оказать.
СФЕРЫ ВЛИЯНИЯ. Раздел Европы на сферы влияния, как это подразумевалось в соглашении Черчилля и Сталина, оставил бы европейцам мало возможностей для определения своего будущего: вот почему Рузвельт беспокоился об этом. Как бы он ни оправдывал для себя войну с точки зрения баланса сил, американскому народу он объяснял ее так, как это мог бы сделать Вильсон, - как борьбу за самоопределение. Черчилль согласился с этим в 1941 г., приняв Атлантическую хартию, которая была переформулирована Ф.Д.Р. в соответствии с вильсоновскими принципами. Поэтому одной из главных англо-американских задач было примирение этих идеалов с территориальными требованиями Сталина, а также с его стремлением создать сферу влияния, которая обеспечила бы присутствие "дружественных" государств вдоль послевоенных границ Советского Союза. Рузвельт и Черчилль неоднократно добивались от Сталина проведения свободных выборов в странах Балтии, Польше и других регионах Восточной Европы. На Ялтинской конференции он согласился, но не имел ни малейшего намерения выполнять свои обязательства. "Не волнуйтесь, - успокаивал он своего министра иностранных дел Вячеслава Молотова. "Мы сможем реализовать его по-своему позже". Суть дела - в соотношении сил".
Таким образом, Сталин получил желаемые территориальные приобретения и сферу влияния: границы Советского Союза были передвинуты на несколько сотен километров на запад, а Красная Армия установила подчиненные режимы на всей остальной территории Восточной Европы. Не все из них были еще коммунистическими - на данный момент кремлевский лидер проявлял гибкость в этом вопросе, - но ни один из них не мог бросить вызов проекции советского влияния на центр Европы. Американцы и англичане надеялись на другой исход: на то, что восточноевропейцы, особенно поляки - первая жертва Германии во Второй мировой войне, - сами выберут себе правительство. Эти две позиции можно было бы примирить, если бы все восточноевропейские страны были готовы избрать лидеров, отвечающих требованиям Москвы, что, собственно, и сделали Финляндия и Чехословакия. Однако Польша вряд ли могла пойти по этому пути, поскольку действия Сталина уже давно исключили возможность того, что польское правительство, подчиняющееся Советскому Союзу, будет пользоваться поддержкой населения.
К числу таких преступлений относились нацистско-советский пакт 1939 г., уничтоживший независимость Польши, и последующее обнаружение того, что в 1940 г. русские уничтожили в Катынском лесу около 4 тыс. польских офицеров, а еще 11 тыс. остались неучтенными. В 1943 г. Сталин порвал с польским правительством в изгнании в Лондоне по этому вопросу, переключив свою поддержку на группу польских коммунистов, базировавшихся в Люблине. Он ничего не предпринял и при жестоком подавлении нацистами Варшавского восстания 1944 года, организованного лондонскими поляками, несмотря на то, что Красная Армия в это время находилась на подступах к польской столице. Настойчивое стремление Сталина отобрать у Польши треть ее территории после войны еще больше озлобило народ; его обещание выплатить компенсацию за счет Германии мало чем помогло.
Поскольку поляки так и не смогли избрать просоветское правительство, Сталин навязал им свое. Однако ценой этого стало постоянное недовольство Польши, а также растущее чувство американских и британских союзников, что они больше не могут ему доверять. Как сказал разочарованный Рузвельт за две недели до своей смерти: "[Сталин] нарушил все обещания, данные им в Ялте".