Сам Лумумба в беседах с западными официальными лицами старался произвести впечатление политика с антикоммунистическими взглядами. В беседе с американским послом в Бельгии Уильямом Верденом 25 февраля 1960 г. он заявил, что получил приглашение посетить Советский Союз, но отказался, поскольку коммунисты, предлагая помощь Конго, «хотят установить там диктатуру и заменить одну форму империализма другой». Посол посчитал это «игрой» и сообщил в Госдепартамент, что Лумумба получает «финансовую помощь из Аккры и возможно из Конакри, причем у части этих средств может быть советское происхождение»[78]. Тщательные поиски, в том числе и по линии спецслужб, «русских денег» в финансировании партии Лумумбы результатов не дали. По данным Совета национальной безопасности США он пользовался «поддержкой бельгийских коммунистов, ОАР, Ганы и определенных заинтересованных финансовых кругов»[79].
Советский Союз проявлял разборчивость и осторожность при выборе конголезских партнеров, которым следовало оказывать помощь. Показательны в этом отношении итоги встречи 28 декабря 1959 г. временного поверенного в делах СССР в Гвинее И. И. Марчука с Антуаном Кинготоло, генеральным секретарем АБАКО, а также с Пьером Мулеле и Рафаэлем Кинки, членами руководства Партии африканской солидарности (ПСА). В отличие от Лумумбы, они никаких авансов относительно будущих отношений с Советским Союзом не давали, а сразу попросили «денежную помощь на организацию деятельности своих партий в Конго, а также материальную помощь на случай, если конголезцы будут вынуждены подняться, ввиду неуступчивости Бельгии, на открытую вооруженную борьбу». Кроме того конголезцы хотели бы получить «ряд советов относительно наиболее эффективной организации» национально-освободительного движения в Конго и выяснить, «имеется ли возможность использовать московское радио для передачи соответствующих указаний борцам за независимость Конго». Марчук ответил, что «советское правительство не оказывает никому и ни при каких обстоятельствах» подобной помощи, а его страна «не вмешивается в вопросы внутренней организации борьбы колониальных народов». После его разъяснений руководители АБАКО и ПСА извинились за «нескромную просьбу» и сказали, что хотели бы «выехать в Москву для установления контактов с советскими общественными организациями»[80].
Международный отдел ЦК КПСС счел целесообразным пригласить в Москву не представителя АБАКО, а лидера ПСА Антуана Гизенгу. 11 января 1960 г. было принято соответствующее постановление, Гизенга приглашался сроком на две недели, прием и обслуживание возлагалось на Советский комитет солидарности стран Азии и Африки[81].
Уже 15 января он прибыл из Берлина в Москву, где пробыл до 3 февраля. В мемуарах Гизенга пишет, что имел «дружескую и сердечную беседу» с председателем СКССАА. Обратился через Московское радио с посланием к конголезцам-участникам Конференции круглого стола в Брюсселе. Съездил в Тбилиси и Ленинград[82].
Гизенга не раскрыл, что он обсуждал в СКССАА. В архиве СКССАА автору не удалось найти запись этой беседы. О ее содержании дают представление два письма, направленных Гизенгой из Конакри в СКССАА. В первом письме от 16 февраля 1960 г. он проинформировал, что еще находясь в Париже, т. е. сразу по возвращении из Москвы, он направил своим друзьям, участвовавшим в Конференции круглого стола в Брюсселе, «весьма срочные директивы, вытекающие из согласованных [в Москве] принципов»[83]. Во втором письме от 29 февраля он сообщил, что выезжает из Конакри в Конго, «чтобы вести там подготовительную работу в соответствии с предложениями, выработанными вами и мной». Он пообещал выполнить «обещания относительно переходного [к независимости] периода и прислать к вам несколько молодых людей для стажировки на административной работе». Гизенга готов был выполнить в сентябре договоренность об отправке в Москву конголезских студентов для учебы «в университете»[84].