Таким образом, можно утверждать, что зарождающееся советское господство в Восточной Центральной Европе в 1944-45 годах не вызвало реального конфликта с западными великими державами, несмотря на их постоянную публичную критику антидемократических шагов в регионе. Однако Западу было значительно легче согласиться на советский контроль над Восточной Центральной Европой, поскольку западные границы советской экспансии - за исключением восточных областей Германии и Австрии - в значительной степени охватывали периферию Европы. Западноевропейские великие державы никогда не имели серьезного влияния в этом регионе - Османская империя и империя Габсбургов, а затем частично и Россия оккупировали или контролировали его в течение сотен лет, а с конца XIX века он все больше попадал под политическое и экономическое влияние Германии. В отличие от них, Британская и Французская колониальные империи, несмотря на то что война значительно отодвинула дату их распада, в 1945 году практически не пострадали. Поэтому внешнеполитические ведомства этих государств по понятным причинам были больше озабочены Средиземноморьем, Северной Африкой, Ближним и Дальним Востоком. Даже те особые отношения, которые Британия и Франция поддерживали с некоторыми странами Восточной и Центральной Европы, такими как Польша и Чехословакия, были по большей части символическими и лишь подчеркивали их безразличие к другим странам региона. В период между войнами Вашингтон придерживался политики декларируемого изоляционизма, делая особый акцент на том, чтобы не вмешиваться в европейские дела. После 1945 года, когда их политическая роль и значение радикально изменились, Соединенные Штаты, внезапно став сверхдержавой, были вынуждены вступить в глобальную политику. В тот момент в интересах США было признать завоевания Советов в Восточной и Центральной Европе как непреложную реальность и в то же время дать понять, что любые дальнейшие попытки экспансии не будут приняты и даже могут привести к военному конфликту. Этот поворот во внешней политике США в 1946-47 годах был назван политикой сдерживания.
Таким образом, оккупация и установление советского господства в Восточно-Центральной Европе сразу после окончания войны не вызвали реального конфликта с западными великими державами, однако с 1945 года отношения между союзниками постепенно ухудшились настолько, что в сентябре 1947 года Советский Союз заявил, что мир теперь разделен на два враждебных лагеря. Менее чем через год, в июне 1948 года, начался первый серьезный кризис "холодной войны" - так тогда называли отношения между Советским Союзом и западными великими державами - с началом сталинской блокады Берлина.
Поэтому стоит подробнее рассмотреть, как развивалась биполярная мировая система в послевоенные годы и по каким силовым линиям она развивалась. Иными словами, почему распалось военное сотрудничество союзников и почему оно за столь короткий срок превратилось во враждебные отношения? Даже сегодня, спустя почти три десятилетия после окончания холодной войны и начала "архивной революции" в Восточно-Центральной Европе и бывшем Советском Союзе, большинство ученых по-прежнему склонны возлагать большую часть вины за начало холодной войны либо на Советский Союз, либо на Соединенные Штаты.
На самом деле нельзя говорить о такой односторонней ответственности, поскольку холодная война возникла как следствие процесса, вызванного постепенной утратой доверия и эскалацией недоверия между союзниками, в котором обе стороны в равной степени принимали участие. Мы можем согласиться с Мелвином Леффлером в том, что ни Трумэн, ни Сталин не хотели холодной войны¹¹ - то есть биполярная система, просуществовавшая полвека, была непреднамеренным следствием. Но хотя, как мы увидим, это был нежелательный результат, он также был неизбежен в сложившихся обстоятельствах.
В отношении политики, проводимой Советским Союзом после Второй мировой войны, наиболее важный вопрос имеет следующую форму: Имела ли политика Сталина агрессивные, экспансионистские намерения, или же она отличалась осторожной сдержанностью, основанной на соображениях реальной политики? Хотя это один из вопросов, который больше всего разделяет студентов, мы можем утверждать, что на самом деле оба мотива существовали бок о бок в советской политике, и каждый из них играл свою важную роль.