Однако наибольшую напряженность в отношениях между двумя странами вызвали венгерские события, связанные с Пражской весной и военной интервенцией в Чехословакию. Поскольку на карту была поставлена их собственная легитимность, у чехословацкого руководства были все основания для беспокойства. Сначала они выразили свое негодование по поводу интервью Александра Дубчека, показанного по венгерскому телевидению.⁹ Затем, в начале августа, они возмущенно возразили против интервью, в котором глава отдела иностранных дел ЦК ХСВП предполагал переоценку событий 1968 года. Чехословацкий посол в Будапеште, которому было поручено выступить посредником в этом вопросе, в качестве своего частного мнения также заявил, что руководство в Праге согласилось бы со сценарием, при котором Венгрия сначала поддержала бы политическое урегулирование проблемы, а затем, только при международных обстоятельствах, приняла бы решение об участии в интервенции. В официальном коммюнике, опубликованном руководством венгерской партии 17 августа, это предложение действительно было учтено. Хотя декларация была рассчитана на осторожность, тот факт, что государство-член WP, которое также принимало участие в интервенции, заявило, что "не отождествляет" себя с ней, несомненно, способствовал дестабилизации ситуации в Чехословакии несколько месяцев спустя.
Безусловно, решением, оказавшим наибольшее влияние на распад коммунистических систем Восточно-Центральной Европы, стало то, которое позволило гражданам ГДР, находившимся в Венгрии, выехать в ФРГ через Австрию 11 сентября 1989 года. Как ни парадоксально, но эта ситуация с немецкими беженцами была единственной, в которой венгерское руководство считало себя абсолютно невиновным, поскольку не было заинтересовано в разрушении отношений с ГДР, которые в данных обстоятельствах были достаточно сбалансированными. Однако косвенно этот конфликт был инициирован венгерской стороной, когда в начале мая 1989 года в соответствии с политикой открытости для Запада Венгрия решила убрать с австро-венгерской границы электронную систему сигнализации и колючую проволоку - "железный занавес"²¹.
Этому шагу, ставшему в перспективе историческим, предшествовал длительный процесс подготовки. Чтобы компенсировать населению все ухудшающуюся экономическую ситуацию, 19 мая 1987 года Политбюро ВСП приняло постановление о введении так называемого мирового паспорта, который позволял любому венгерскому гражданину с 1 января 1988 года свободно путешествовать в любую страну мира любое количество раз.ІІІ Таким образом, герметизация границ потеряла свое значение. Поэтому уже летом 1987 года было предложено снять техническую систему закрытия, а 28 февраля 1989 года Политбюро ВСП приняло решение снять системы закрытия на венгеро-австрийской и венгеро-югославской границах к 1991 году. В действительности работа была завершена гораздо раньше, к концу июня 1989 года. 2 мая 1989 года об этом решении было объявлено публично, а 27 июня министры иностранных дел Австрии и Венгрии вышли на первые полосы западных СМИ, торжественно перерезав забор из колючей проволоки на границе двух стран.
В результате десятки тысяч восточногерманских туристов отправились в Венгрию в надежде, что им удастся бежать через Австрию в ФРГ по открытой теперь "зеленой границе"²³ Примерно шестистам человек это удалось, большинство из них - во время Панъевропейского пикника - дружеской встречи двух деревень по разные стороны границы, организованной гражданскими группами 19 августа 1989 года возле города Шопрон. Однако после несчастного случая, когда в рукопашной схватке из пистолета пограничника был застрелен восточногерманский беженец, стало ясно, что для решения проблемы нужны политические средства. Руководство ГДР потребовало от Венгрии соблюдения секретного двустороннего договора 1969 года, на основании которого нарушители границы должны были быть депортированы обратно в свою страну. Однако в это время Венгрия - как первое и единственное государство в советском блоке - присоединилась к Конвенции ООН о беженцах в марте 1989 года, чтобы создать правовую основу для невозвращения венгров, бежавших из Румынии. Теперь они могли утверждать, что конвенция ООН, международный договор, является более сильным юридическим соглашением, чем секретный двусторонний договор между Венгрией и Румынией, и обязывает Венгрию уважать права беженцев; поэтому их нельзя было отправлять обратно на родину. Как непреднамеренное следствие, это обязательство теперь связывало Венгрию и по отношению к восточногерманским беженцам. Руководство страны, выстроившее к этому времени очень прочные отношения с ФРГ, не хотело возвращать восточногерманских "туристов", поскольку уже некоторое время надеялось, что два немецких государства придут к соглашению, чтобы разрешить кризис. После того как им это не удалось, а тайные двусторонние переговоры между Венгрией и Восточной Германией также закончились неудачей, премьер-министр Миклош Немет и министр иностранных дел Дьюла Хорн 25 августа 1989 года обсудили этот вопрос с канцлером Гельмутом Колем и министром иностранных дел Гансом-Дитрихом Геншером в замке Гимних под Бонном, где представили венгерский план, согласно которому венгерское правительство сделает возможным свободный выезд граждан ГДР из страны. В каком-то смысле этот шаг означал переход Рубикона, поскольку на карту был поставлен внутренний вопрос Восточного блока, и, согласно практике последних десятилетий, по такому важному вопросу следовало заранее проконсультироваться с Советским Союзом.