Реализация этой новой политики, однако, оказалась довольно сложной. После того как стало известно о запланированной на декабрь 1945 года встрече американских, британских и советских министров иностранных дел в Москве для обсуждения перспектив мирных договоров с бывшими европейскими союзниками Германии, в газетах мелких собственников стали появляться статьи, призывавшие сформулировать венгерские мирные цели. В то же время они предлагали расширить правовые претензии Венгрии до этнических границ, то есть вернуть территории Румынии, Югославии и Чехословакии, где венгерские меньшинства жили компактными блоками вдоль границы. Теоретически эти претензии были законны, поскольку эти территории были отделены от Венгрии в результате игнорирования самого основного руководящего принципа мирного урегулирования после Первой мировой войны: принципа самоопределения - или, другими словами, этнического принципа. С другой стороны, с точки зрения реальной политики такие надежды венгров были совершенно нереальны, поскольку мирное урегулирование после Второй мировой войны не основывалось на принципе восстановления исторической справедливости, а определялось исключительно реальными политическими и стратегическими интересами великих держав. Парадоксально, но если применение этнического принципа после Первой мировой войны отвечало интересам миротворцев (в большинстве случаев), поддерживая национальные амбиции более мелких союзников победивших держав Антанты, то использование того же принципа после Второй мировой войны было бы выгодно самим побежденным государствам, особенно Германии и Венгрии. Неудивительно, что этнический принцип, берущий начало в "Четырнадцати пунктах" президента Вильсона в 1918 году, был сразу же дискредитирован в 1945 году союзниками, использовавшими политику Гитлера по отношению к этническим немцам в Чехословакии в качестве прекрасного предлога.
С этой точки зрения, учитывая роль страны в войне, Венгрия находилась в наихудшем положении среди пяти бывших союзников Германии, готовившихся к заключению мирных договоров.
Руководители венгерских коммунистов хорошо понимали реалии и знали, что у Венгрии нет шансов против Югославии и Чехословакии, которые принадлежали победившим союзным державам. Что касается Румынии, бывшего сателлита самой Германии, то в этот ранний период политическая стабильность просоветского правительства Грозы представлялась венгерским коммунистам более важной, чем попытки вернуть населенные венграми территории. (Примечание: в то время судьба правительства меньшинства Грозы зависела от обладания Северной Трансильванией). Они также понимали, что выдвигать нереальные претензии по поводу границ было бы очень опасной игрой для коммунистов, поскольку решающая роль Советского Союза в спорных вопросах в Восточно-Центральной Европе к тому времени становилась все более очевидной, и общественное мнение, скорее всего, в конечном итоге обвинит венгерских выразителей интересов Москвы в несбывшихся надеждах. Поэтому коммунисты, несмотря на только что провозглашенную новую политику по национальной линии, заняли крайне жесткую позицию в дискуссии, развернувшейся в прессе по поводу возможных венгерских мирных целей в декабре 1945 - январе 1946 года.
Таким образом, руководство ВКП взяло на себя очередную непопулярную задачу, а сам главный идеолог партии Йожеф Реваи написал в рождественском номере ежедневной газеты ВКП "Szabad Nép" довольно грубую статью против возникновения ненужных и опасных иллюзий относительно мирных целей, в которой назвал выдвижение каких-либо территориальных претензий "национально-уничтожающим шовинизмом"."Он заявил, что, приняв участие в войне на стороне Германии, Венгрия потеряла право отвоевывать какие-либо территории у соседних государств. Поэтому, вместо того чтобы ставить под угрозу хорошие отношения с этими странами, поднимая вопрос о границе, венгерское правительство должно сосредоточиться на защите гражданских и коллективных прав венгерских меньшинств в этих странах.