Я заново открыл для себя важное забытое изменение в доктрине, которое серьезно повлияло на мировоззрение лидеров советского блока: введение "теории двух зон" в 1956 году. Ни для кого не секрет, что двадцатый съезд Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) заменил печально известную "теорию двух лагерей" Жданова 1947 года гораздо более гибким новым тезисом о двух зонах; однако эта важнейшая модификация советской внешней политики в значительной степени упущена из виду в международной литературе о холодной войне. Если в доктрине Жданова выделялись две враждебные военно-политические группировки, расположенные в Евразии и на Североамериканском континенте, то новая теория делила весь мир на две части, одна из которых принадлежала империалистическому блоку под руководством США, включавшему, помимо членов НАТО, всех союзников США на всех континентах. Другая, гораздо большая часть, называлась "зоной мира" и включала в себя не только социалистические страны, но и все страны мира, проводящие антиимпериалистическую политику, в том числе все бывшие колонии, ставшие теперь независимыми неприсоединившимися государствами в Африке и Азии. Более того, в эту категорию попали несколько нейтральных государств, таких как Австрия и Швеция, не говоря уже о Финляндии, которая действительно функционировала как "член-корреспондент" советского блока с 1948 года. Это означало провозглашение фундаментальных изменений в союзнической политике советского блока. Отныне правило гласило: "Кто не против нас, тот с нами". Новая политика была призвана в первую очередь привлечь на свою сторону страны третьего мира в борьбе между двумя военно-политическими блоками за приобретение экономического и политического влияния в этих регионах, возникшей в середине 1950-х годов. Хотя сама теория двух зон была вскоре забыта в советском блоке, сама новая стратегия оставалась в силе вплоть до окончания холодной войны.
Что касается создания Варшавского договора (ВД), то я подчеркиваю важность многостороннего характера советского блока, поскольку Хрущев хотел создать реальный блок из зависимых от Москвы государств в Восточно-Центральной Европе. Следуя организационной модели НАТО, ЗП послужила прекрасной основой для продвижения новой политики советского руководства, направленной на повышение репутации сателлитов в области международной политики. Если раньше на Западе их считали не более чем полуколониями Советского Союза, то теперь они формально стали равноправными членами могущественного военно-политического альянса, возглавляемого ядерной сверхдержавой. Это ознаменовало начало многосторонности советского блока, которая привела к постепенной эмансипации восточно-центральноевропейских государств по трем направлениям, о чем уже говорилось выше. Все это также опровергает традиционные взгляды, согласно которым формирование ЗП служило в первую очередь для установления более жесткого контроля над союзниками.
В связи с венгерской революцией 1956 года я выдвинул несколько новых тезисов, первый из которых заключается в том, что современные знания о советских намерениях позволяют сделать вывод, что судьба революции была предрешена к 22 октября, за день до ее фактического начала. Семя окончательной катастрофы было посеяно в требовании свободных выборов, которое уже было одним из шестнадцати пунктов, составленных студентами Технического университета в Будапеште, и стало всеобщим требованием в течение нескольких дней.
Другое утверждение заключается в том, что первая советская интервенция 24 октября была ошибочным шагом, поскольку в тот момент руководство Москвы имело реальную возможность принять иное решение. В частности, они могли применить польский сценарий, воздержавшись от советского военного вмешательства. Однако, направив войска в Будапешт, они добились прямо противоположного: не быстрого умиротворения, а перерастания спорадических вооруженных действий в масштабную антисоветскую освободительную войну, не имеющую аналогов в истории советского блока. Вторая советская интервенция 4 ноября, однако, была неизбежным следствием первой.