Несмотря на отказ от Троцкого и сосредоточенность на развитии Советского Союза, внешняя политика Сталина по-прежнему характеризовалась стремлением к расширению коммунистических интересов по всему миру, при этом подрывные средства также играли свою роль. Сталин не доверял принятие решений Министерству иностранных дел, а использовал многочисленные источники информации, а также ряд агентов и учреждений для проведения политики. Его взгляды, более того, паранойя, были отражением не только его извилистой личности, но и опыта революционного подполья против царизма, а затем Гражданской войны в России, а также его чтения и переосмысления Маркса.
Вызов, брошенный стабильности других государств, гарантировал, что это была холодная война, а не просто продолжение имперской напряженности. Этот вызов привел к тому, что Великобритания и Китай разорвали отношения с Советским Союзом в 1927 году. Обе державы обвиняли Советский Союз в нестабильности в Китае. Советское торговое представительство в Лондоне, обвиненное в шпионаже, подверглось обыску, как и офисы Всероссийского кооперативного общества. В 1927 году Альбер Сарро, министр внутренних дел Франции, объявил коммунизм "врагом". Два года спустя на отношениях с Францией сказалась советская попытка завербовать французских коммунистов для шпионажа за французскими военными и материально-техническими возможностями. Опасения по поводу советских планов и намерений были вполне обоснованными. Они были более сложными, чем у других новых республиканских режимов, пришедших к власти в 1910-х и начале 1920-х годов, в частности в Китае и Турции.
Более того, доминирование идеологических предпосылок и долгосрочных преимуществ в советской политике проявилось в начале 1930-х годов, когда советское правительство рассматривало возвышение Гитлера, ярого противника коммунизма, как способ продвижения своих интересов, отвлекая Францию и радикализируя Германию на пути к пролетарской революции. Такой подход был серьезным неправильным прочтением ситуации, фактически аспектом того, что коммунисты называли "ложным сознанием". Тем не менее, эта политика стала примером сталинского акцента на тактическом оппортунизме для достижения долгосрочных выгод, а также наглядным примером отношения к Восточной Германии после 1945 года.
В то же время западные правительства прилагали усилия для улучшения отношений с Советским Союзом. После возвращения лейбористов к власти в Великобритании в 1929 году были возобновлены дипломатические отношения и заключено торговое соглашение. США предоставили Советскому Союзу полные дипломатические отношения только после того, как в 1933 году, когда Франклин Делано Рузвельт, президент-демократ, сменил череду президентов-республиканцев (Уоррен Хардинг, Калвин Кулидж, Герберт Гувер), каждый из которых с подозрением относился к советским намерениям и политике. В то же время американское требование к Советскому Союзу выплатить царский долг мало чем отличалось от американского требования к Великобритании и Франции выплатить займы, взятые ими в военное время. Не имея империи, которую нужно было защищать, как у Британии и Франции, США меньше беспокоились о Советском Союзе, чем они. Это напоминало ситуацию, сложившуюся сразу после Второй мировой войны, но контрастировало с последующей. В 1920-х и начале 1930-х годов президенты-республиканцы сосредоточились на сокращении государственного бюджета, снижении налогов, повышении тарифов и требовании выплаты долгов от европейских стран.
Дипломаты, посланные Рузвельтом в Советский Союз, быстро поняли, что это суровая тирания. Уильям К. Буллит, первый посол, который настаивал на установлении полных дипломатических отношений, сообщил, что страх был условием советской жизни, а произвольные аресты были частым явлением. Вскоре он увидел мало перспектив для улучшения отношений между двумя государствами. К моменту своего отъезда в 1936 году Буллит пришел к мнению, что присущий советской системе характер делает такие отношения невозможными, что было вполне оправданным выводом. В августе 1935 года Буллит сообщил Рузвельту, с которым вел частную переписку, что эмоции Коминтерна, "решившего сотрудничать с социалистами и буржуазными демократами в борьбе с фашизмом, конечно, на одной волне с эмоциями тигра, когда он отправился на историческую прогулку с молодой леди Нигера. Коммунисты уверены, что вернутся с этой прогулки с социалистами и демократами внутри". Это было точное резюме взглядов Народного фронта. Прослеживалась параллель с отношением нацистов к остальным правым в Германии.