В Болгарии ключевым событием стала не власть народа, а кризис в коммунистической партии, когда престарелый лидер (он родился в 1911 году) Тодор Живков, первый секретарь Болгарской коммунистической партии с 1954 года, больше не пользовался доверием многих своих коллег и не пользовался доверием Горбачева. Живков полностью подчинялся внутренней политике Советского Союза. Как и во всех странах Восточного блока, уровень жизни, индустриализация, урбанизация, образование, медицинское обслуживание и продолжительность жизни росли в Болгарии с начала 1950-х до середины 1980-х годов; южное расположение страны значительно способствовало здоровому питанию. Однако инакомыслие не терпелось. Интеллектуальное недовольство, которое то нарастало, то спадало в Польше, никогда не было бы терпимо в Болгарии. Держава Сигурность, болгарский КГБ, отличалась жесткими репрессиями. С середины 1980-х годов Живков изгнал этнических турок из Болгарии, вынудив около 200-300 тысяч из них бежать в Турцию. Живков не обладал менталитетом реформатора, хотя в последний месяц своего правления он провел псевдореформы. Однако в ноябре 1989 года оппозиция со стороны коллег по Политбюро привела к его отставке. К власти в Болгарии пришла прогорбачевская группа, которая оказалась под давлением общественных ожиданий. Выборы, состоявшиеся в июне 1990 года, привели к тому, что к власти пришли бывшие коммунисты. Тем не менее, их неспособность справиться с серьезным экономическим кризисом и забастовками привела к созданию в декабре коалиции. Новая конституция, обнародованная в июле 1991 года, была конституцией демократического государства. К тому времени Советский Союз распался. Теоретически советское государство, будучи федерацией, стремилось развить национализм, отдельный от национализма республик, входивших в его состав. Эта идея была выражена в песне 1970-х годов "Мой адрес - не дом и не улица / Мой адрес - Советский Союз". Однако государство опиралось на мощную степень российского и идеологического империализма. В результате в некоторых нерусских республиках национализм долгое время обеспечивал популярный и всеохватывающий язык и форму для выражения несогласия, не в последнюю очередь по поводу роли русских. В отличие от этого, инакомыслие внутри Российской Федерации не имело такой направленности. Русский национализм не был там темой несогласия, отчасти потому, что советская система выступала в качестве защитника русских интересов. С середины 1988 года растущая слабость советского государства, разделение и путаница в реакции правительства на национализм были усилены ростом националистических настроений, особенно в прибалтийских республиках, на Кавказе и в Западной Украине. Эти настроения проявлялись с середины 1980-х годов в усилении оппозиции коммунистическому правлению. Все чаще стали размахивать национальными флагами и петь национальные песни. 23 августа 1989 года два миллиона человек образовали живую цепь между столицами прибалтийских республик. Советская идея ограниченного расцвета национальных культур в рамках более широкой концепции единого советского народа, принятая в 1923 году, оказалась полностью провальной, хотя в позднесоветский период некоторые русские возмущались "интернационализмом" Советского Союза, когда ресурсы, деньги и технические ноу-хау передавались Москвой нерусским секторам. Кроме того, нерусских возмущал иностранный акцент, с которым они говорили по-русски в армии и других местах. Кроме того, явно выраженное чувство к концу 1960-х годов в среде деревенщиков возникло представление о русской идентичности: Русские писатели, такие как Валентин Распутин. Не борясь с цензурой, "деревенщики", как правило, осуждали пагубное влияние советской коммунистической модернизации на старый сельский образ жизни и его ценности. К концу 1970-х годов различные направления русского национального самосознания, выраженные в форме негодования по поводу предполагаемого пренебрежения русскими культурными ценностями, появились и у других писателей.