По дороге мы остановились всего раз — на десять минут, чтобы проглотить по гамбургеру и чашке кофе. Мы прибыли в отель в Кармеле в одиннадцать часов ночи. Бетонная лента дороги все еще продолжала раскручиваться перед моими глазами, когда мальчишка-посыльный провел нас в номер с балконом, выходящим на океан.
— Я должна освежиться! — заявила Трейси, как только за ним закрылась дверь. — А вы пока закажите бутылку скотча.
Через некоторое время она вышла из ванной в белом халатике, доходящем ей всего лишь до середины бедер. У меня просто закружилась голова, когда я взглянул на ее высокую потрясающую грудь. Взяв приготовленный для нее стаканчик, она уселась на край кровати и небрежно скрестила ноги. Халатик распахнулся, она ленивым движением поправила его, но я на короткое мгновение успел заметить темно-золотистый треугольник между ее бедрами. Я быстро разделался со своим скотчем и тоже прошел в ванную. Когда же, покончив с душем и чисткой зубов, возвратился в номер, он был погружен в темноту.
Трейси была на балконе. Ее обнаженное тело купалось в лунном свете. Я приблизился к ней и, прижавшись, обнял за талию. Ее гибкое тело волшебным образом подействовало на меня, мой член тут же дал о себе знать. Если она и почувствовала это, то ничего не сказала. Одной рукой я провел по изгибу ее бедра, а другой по груди.
— Вы не простудитесь?
— Я общаюсь с Тихим океаном — со своей первой и единственной любовью, — сказала она тихо, затем взяла мою руку и прижала ее к своей левой груди. Ее сосок сразу затвердел под моими пальцами. Она откинула голову на мое плечо.
— Я люблю плавать под водой в холодной зеленой бездне. Дейн потерял разум, вообразив, будто в силах помешать мне возвратиться сюда. Эл, послушай, как накатываются на берег волны! Это самый прекрасный и самый тоскливый звук во всем мире!
— Романтическое настроение? — пробормотал я. — Новенькая грань личности Трейси Тенисон?
— Это ненадолго… — хрипло рассмеялась она. — Не хотите ударить меня своей резиновой дубинкой, прежде чем мы займемся любовью?
— Мы больше не орудуем дубинками. С тех пор как цены на них подскочили.
— Тогда отнесите меня на кровать, лейтенант! — Она слегка поежилась. — Ой, сейчас чихну…
— Никто бы не посмел! — заверил я ее. — Это запрещено городскими властями.
— Может быть, кто-то проплыл над ней! А, к черту все это, — решительно затрясла она головой. — Я становлюсь болезненно впечатлительной. Не хочу, чтобы мой бывший муж злорадствовал!
Она высвободилась из моих объятий и вернулась в темную комнату. Я имел возможность любоваться точеными формами ее потрясающе изящного тела и при лунном свете. Лишь когда она полностью растворилась во мгле, я последовал за ней.
Она уже лежала на кровати, ожидая меня. Тени играли между ее ног и грудей. Когда она протянула ко мне руки, тени шевельнулись. Полный возбуждения, доходящего почти до физической боли, я не смог больше сдерживаться и упал на нее.
Она занималась любовью неистово, я бы даже сказал — безрассудно, яростно отдавая этому процессу всю себя. Ее тело дико извивалось подо мной, ноги со всей силой сжимали мою талию, а я глубоко и ритмично входил в нее. Наши движения становились все быстрее, все безумнее, перерастая в бушующий, неуправляемый натиск. Ее коготки исцарапали мои плечи и спину. Наши тела растворились друг в друге, казалось, они никогда не разделятся. Ее глаза были закрыты, а голова металась из стороны в сторону по смятой подушке. Стоны шли откуда-то из глубины и дрожали на полуоткрытых губах.
Когда мы наконец достигли апогея, она издала пронзительный, затянувшийся крик, тело ее изогнулось навстречу мне и застыло неподвижно.
Тесно прижавшись, мы сжимали друг друга в объятиях, тяжело дышали, с трудом переводя дыхание. Когда мой опавший член выскользнул из нее, она еще раз вскрикнула.
Чуть позже мы опять занялись любовью. Но теперь все это происходило медленнее и дольше. Она сидела на мне верхом, откинувшись назад и медленно вращая бедрами, а я ласкал ее груди. Наш одновременный оргазм был еще острее.
Через какое-то время меня разбудили приглушенные рыдания, прорезавшие абсолютную ночную тишину.
— Что случилось, дорогая? — спросил я.
— Ты такой ублюдок, но я так тебя люблю! — простонала она. — Ты знаешь, все было бы нормально, не потеряй ты самообладание.
Когда до меня наконец дошло, что она говорит вовсе не со мной, а с каким-то другим парнем, которого я никогда не встречал, она уже мирно спала возле меня.