Еще в первое столетие они установили Гисолинк. Летом он накапливал и трансформировал солнечный свет, а зимой отдавал. Это был настоящий прорыв, значительно улучшающий качество жизни. В Гиперборее вовсю действовали театры и библиотеки, борейцы слушали музыку, изготавливали и играли на музыкальных инструментах. Сложной аппаратуры они намеренно не создавали, использование электроприборов было ограниченно. Ретро-телефоны в стиле аппаратов начала 20 века стояли во многих домах и общественных местах. Борейцы не стремились к тотальной автоматизации жизни. Да и технических условий для производства сложной электронной аппаратуры не имели. Всё крайне необходимое привозил из Атлантиды Георгий, раз в год навещавший остров.
Производили только шерстяную и меховую одежду. Борейцы расшивали платья и шубы цветными нитями, вязали яркие узоры, украшали дома искусной витиеватой резьбой. Отливали золотые и серебряные элементы для украшений, с помощью художественной ковки превращая бытовые предметы в произведения искусства. Продуктов в доме хранили не много. Вся снедь была сконцентрирована на общественных складах, где, как на рынках, можно было прийти и бесплатно собрать свою продовольственную корзинку. Все были воспитаны трудиться. В такой замкнутой системе они жили счастливо. Наблюдая закаты и восходы, любуясь северным сиянием и яркими красками северной природы, которая расцветала, весной окрашивая холмы, и также ярко уходила осенью. Борейцы с удовольствием трудились, выполняя различные обязанности, часто сменяя друг друга. Они отличались универсальностью. Обладали широким спектром навыков, приобретая их с детства. С шести-десяти лет ребятишки один-два часа в день помогали взрослым в различных мастерских, выполняя несложную работу: подметая, сортируя. Они чесали и пряли шерсть, перебирали овощи. К шестнадцати годам рабочий день уже длился до четырех часов.
Очень много и весело отдыхали. Популярными стали спортивные игры. Многоборье, если можно так назвать игрища с борьбой, лыжными гонками, метанием копий и стрельбой из лука. Преодолевая ледяной лабиринт с ловушками и препятствиями, гнали на оленях верхом, и на упряжках, катались с гор. Особым почетом пользовались интеллектуальные бои. Жизнь была бурной и разнообразной, чем-то напоминала простую жизнь зажиточного села конца девятнадцатого, начала двадцатого века. Если не отвлекаться на некоторые технические примочки, делающие жизнь приятной и легкой при работе на земле и небольших промышленных предприятиях.
Они и представить себе не могли, что через несколько тысячелетий слово «страда» – колея в поле – превратится в «страдания» земледельца. «Долгие лета» – в короткие летние месяцы, «наказание» – наказ, научение – во взыскание, а «тварь» – сотворенное, созданное силой творчества – в ничтожество.
Ярослав правил легко. Он был инициатором принятия некоторых поправок в законы, отменил клановую систему, обязательную трудовую деятельность для детей в возрасте до четырнадцати лет, и некоторые другие «мелочи», которые казались ему ненужными пережитками. Вивасват пристально наблюдал за всеми его нововведениями, и по-тихому, без злости, радовался. Единственное, что он так или иначе приветствовал, было послабление нравов.
Обилие туфа, мрамора и золота в купе со всеми реформами, далекими от политики Всеволода, проводившего в жизнь идеалы скромности и простоты, позволили расцвести художественному таланту Саранью. Она создавала здания, похожие на замки из мокрого, текучего песка, что строила когда-то на побережье тёплого индийского океана, будучи ещё ребенком.
Вивасват всячески поддерживал жену, продвигая в совете каждое новое строительство. Рабочих рук в Гиперборее было предостаточно, людей нужно было чем-то занять долгими полярными ночами. Один за другим начали появляться величественные замки, витиеватые, несущие в себе отражение той жизни, к которой шла последние годы Гиперборея – сытой, весёлой, самодостаточной и слегка развязной.
Упрощение брака привело к некоторому уплощению морали. Отмена труда для подростков – к обилию свободного времени. Появление предметов роскоши – к накоплению предметов роскоши. А с этим возросло и некоторое расслоение в обществе. Но пока всё же Гиперборея оставалась свободным, демократическим обществом. Многие «бессмертные», смотрели на всё со стороны, увлеченные своими делами и заботами, они не вмешивались. Стрижевский, так же, как и Филипп Вулл, во всём поддерживали Ярослава и не замечали звоночков, говорящих о медленной деградации системы.