– Где расписаться – понятые уже стояли у стола
– Вот здесь … – я ткнул ручкой в нужное место
– Да, кстати – продолжил Дмитрий – прошу заметить, что с постановление прокуратуры о производстве обыска товарищ Беляковский ознакомился, но расписаться отказался. Вы, как понятые должны присутствовать в том месте, где производится обыск и внимательно наблюдать. Если мы найдем что-то – то сразу предъявим это Вам. Понятно?
Понятые снова кивнули
– Приди в себя – прошипел Дмитрий, снова пихнув меня кулаком, и громко продолжил – товарищ Беляковский, вам предлагается перед началом обыска добровольно выдать все имеющиеся у вас вещи, запрещенные к гражданскому обороту. Например – оружие, наркотики. Желаете, что-нибудь выдать?
Беляковский отрицательно покачал головой.
– Выдать не желаете – констатировал Дмитрий – тогда приступим. И последний вопрос, перед тем как мы собственно приступим к обыску. Все ли вещи, деньги и ценности, находящиеся в этой квартире принадлежат вам? Если нет – то укажите, какие именно вещи вам не принадлежат и кому они принадлежат, если не Вам?
– Конечно, все – возмущенно сказал Беляковский – а кому еще может принадлежать то, что находится в моей собственной квартире? Конечно, мне.
– Хорошо. Тогда приступим.
Обыск – это одно из самых сложных следственных действий. В милиции есть настоящие специалисты по обыскам, которые буквально нюхом чуют, где что спрятано. Как говорил нам Григорий Петрович, преподававший криминалистику, нельзя научиться обыскивать. Кому-то это дано, а кому-то нет. Конечно, старый спец, работавший еще при Сталине, маленько преувеличивает. Но то что, специалисты по обыскам буквально чуют, где что спрятано – это есть такое.
Обыскивать лучше всего по часовой стрелке, начиная от двери. На криминалистике нам показывали примерно пятьдесят типичных мест, где преступники, что-либо прячут, кроме того, у каждого почерк свой. Пропускать нельзя ничего. Кроме того, грамотный следователь обычно во время обыска либо сам наблюдает за подозреваемым, либо поручает кому-то делать это. Дело в том, что когда сотрудники, делающие обыск приближаются к тому месту, где что-то сокрыто – подозреваемый обычно начинает нервничать. И если эти реакции, часто неосознанные, подметить – то сразу понятно, на какие места, на какую книгу в книжной полке, например, надо обратить особое внимание. По идее наблюдать за подозреваемым во время обыска должен был я – но мне было в этот момент ни до чего и я вообще боялся даже глаза поднять на Зиновия Ефимовича.
– О как! – внезапно раздался голос Дмитрия, и я аж подпрыгнул на стуле – понятые, внимание!
Я впился глазами в Дмитрия, который с торжествующим видом вытащил из книги тонкую пачку зеленоватых купюр. Доллары!
– Итак. В вашем присутствии, товарищи понятые, мы нашли раз-два…..– двадцать две. Двадцать две банкноты номиналом сто долларов каждая. Итого две тысячи двести долларов. Заносим… в протокол.
Дмитрий положил веер зеленых купюр передо мной, я начал записывать в протокол.
– Подбросили. Подбросили… Это не мои – на Зиновия Ефимовича было страшно смотреть, он сразу как-то посерел – это провокация!
– Разберемся, товарищ Беляковский! – уверенно сказал Дмитрий – пока товарищ следователь пишет протокол, мы еще поищем.
Но больше мы ничего не нашли. Пара золотых цепочек, несколько колец, сберкнижки, двести сорок семь рублей наличными. И все.
В прокуратуре, куда мы приехали уже совсем потемну, было оживленно. Мы приехали предпоследними, шеф и еще две бригады вернулись, оставалась еще одна. Все оживленно переговаривались, шутили, кто-то писал какой-то документ, пристроившись на краешке стола – видимо дооформлял протокол.
– Что нарыли? – Александр Владимирович подошел к нам с Дмитрием
– Доллары – ответил за меня Дмитрий – самые настоящие доллары
– Доллары?! – по тону шефа я понял, что он немало удивлен этим обстоятельством – сколько?
– Две тысячи двести долларов. Стодолларовыми купюрами.
– И все?
– Все… – недоуменно ответил Дмитрий – а что там еще должно было быть? Еще нашли немного золота, сберкнижки, денег немного – но все в пределах. У меня дома золота у жены и то больше.
– А ты что такой смурной? – обратился шеф ко мне
– Устал я, Александр Владимирович – выдавил из себя я – сегодня пять дел дооформил, а под вечер еще и это. Все перед глазами плывет.