Если раньше она и думала, что стоит объясниться и поставить точку — все-таки они уже не дети, чтобы так разбегаться, — то сейчас резко передумала. Власов все равно не услышит. Он в принципе никогда Аню не слушал, потому что «женщина не обладает аналитическим складом ума, а мне нужны факты. Ты же апеллируешь интуицией». И только единственную женщину он был готов слушать, чем всегда и занимался — свою маму. Хотя лучше назвать ее дьяволом во плоти, вернее будет.
— Может, перестанешь уже молчать?
— Давай останемся друзьями? — выпалила Аня сдуру и отступила, глядя на покрывающееся красными пятнами злости лицо Власова. Он сжал кулаки и, резко развернувшись, вышел в коридор. Аня поплелась за ним скорее по привычке, чем по желанию, но теперь уходить было глупо, поэтому так и стояла, привалившись плечом к стене.
— Ты неисправимая дура. И как я мог терпеть тебя три года! — Власов уже обувался.
— Ты меня любил, — сказала перед тем, как он закрыл входную дверь.
Аня не думала, что в ближайшем будущем вернется в свою квартиру, которую любила всей душой. Переезжая к Олегу, она попрощалась с ней, изредка наведываясь и проверяя краны, которые все еще оставались закрытыми. Власов предлагал сдавать квартиру, чтобы получать дополнительный доход, но это оказалось выше ее сил, особенно после того, как Аня сама делала ремонт, выбирала мебель и посуду, поэтому портить территорию никому не позволила.
С горем пополам утащив один только чемодан из машины на четвертый этаж, Аня прошла в гостиную и, обнаружив слой пыли, почти решилась вызвать клининг, но в последний момент передумала и, закупившись необходимыми средствами в хозяйственном магазине во дворе, вооружилась перчатками.
Понадобилось три часа, чтобы квартира блистала, а дурные мысли окончательно выветрились из головы. Она не думала больше о Власове, не жалела о потраченном на него времени и даже не собиралась звонить. Заказала доставку продуктов, решив обойтись необходимым минимумом, и уже завтра устроить полноценный шопинг. Накинув пальто, вышла на улицу, чтобы перетащить пару коробок. Можно было, конечно, позвонить подругам, они бы точно оказали содействие: с Машей и Юлей она познакомилась не так давно, всего два года назад, зато успела понять, что девчонки ее в обиду никогда не дадут.
Но рассказать им о переезде значило признаться в разрыве отношений с Власовым и вдаться в расспросы, а сегодня хотелось тишины. Наконец-то насладиться одиночеством. Признается она в выходные, они как раз договаривались встретиться. А пока будет сильной и независимой.
Две руки — две коробки. Этим руководствовалась Аня, устанавливая один ящик на другой, но никак не подумала, что за высотой не увидит ничего, дальше своего носа. Только эти коробки были жизненно необходимы, а спускаться второй раз лень. Ей еще ужин себе сооружать. Праздничный. Будет радоваться одиночеству.
Кое-как закрыв багажник, Аня развернулась и сделала несколько шагов в направлении подъезда, как наткнулась на преграду. Равновесие на плохо присыпанном песком тротуаре вмиг потерялось, и она только надеялась, что ящик с ее любимыми кружками не окажется на асфальте.
— Ловите коробки! — вскрикнула она, удерживая нижнюю в руках, и плюхнулась на пятую точку, зажмуриваясь.
— Вы там кирпичи носите? — забасили сверху, и Аня испуганно приоткрыла один глаз. — Вы как, в порядке? Может, надо было все-таки вас ловить?
— Ни за что! — возмутилась Аня, совсем не грациозно поднимаясь на ноги. Но то, как она будет выглядеть в глазах незнакомца, ее мало волновало. Главное — спасти кружки! — Спасибо, что послушались и спасли посуду от преждевременной кончины.
— Пожалуйста. Давайте помогу донести, мне как раз в этот подъезд.
— Я на четвертом живу, — пискнула Аня, надеясь таким образом отпугнуть незнакомца. В тусклом уличном освещении его было не разглядеть, но, судя по одежде, на грабителя или алкоголика он похож не был.
— Соседка, значит, — задумчиво протянул мужчина, разглядывая ее с ног до головы. — Что ж, будем знакомы. Я Саша.
Часть 2. Ёлки-иголки
Возможно, разрывать отношения за две недели до Нового года — плохая идея, но сейчас, окончательно обустроившись в квартире, Аня чувствовала себя как никогда окрыленной. Больше не надо было думать о свежем ужине, идеально выглаженных рубашках и стараться во всем угодить: у Ани была она сама, и такой расклад более чем устраивал.
Подруги восприняли новость по-разному: Юля расстроилась, потому что теперь, окольцевав школьную любовь, грустила из-за Аниного одиночества, думая, что та чувствует себя ужасно. А вот Маша наоборот порадовалась: ей Власов никогда не нравился. Зато тему долго не мусолили — перешли к важным вопросам, к обсуждению предстоящего праздника. Поскольку Аня осталась не у дел, так еще и без Кубы, Юля пригласила к себе: они с Максимом собирали застолье с друзьями.