— Здравствуйте, Вероника … эээ, — слегка замялась она, не зная отчества потенциальной мачехи, однако улыбаясь и любезно протягивая обе руки для пожатия.
— Степановна, — подсказала та, принимая руки хозяйки дома для пожатия и тоже улыбаясь в свою очередь. — Но зовите меня просто — Вероника, тем более, что мы с вами вроде как ровесницы.
— Ну, раз так, то давайте перейдем на «ты», — подхватила Настя при явном, хоть и молчаливом одобрении обоих мужчин, стоявших рядом.
— Конечно-конечно! — заторопилась согласиться Вероника.
Казалось, лед от неловкости первых минут встречи моментально улетучился, но тут Петр, желая проявить аристократические манеры, после представления его персоны, вздумал приложиться губами к ручке будущей тещи, изогнувшись чуть ли не вдвое из-за своего роста, чем порядком подпортил атмосферу первого знакомства. Вероника сразу-то и не сообразила, чем это может ей грозить в дальнейшем, но когда увидела нехороший прищур в глазах Насти, было уже поздно, что-либо исправлять. А мужчины по природной своей толстокожести, кажется, даже не обратили внимания на произошедший неприятный инцидент. В общем, благодаря «медвежьей услуге» зятя, только-только зародившаяся теплота общения вновь потухла. И на всех четверых действующих лиц этого спектакля опустился занавес отчуждения и настороженности. Совместный обед, к всеобщему разочарованию, тоже не смог развеять тучки взаимного недоверия между ними. Отчуждение женщин перекинулось незаметно и на их мужчин, никак не бравших в толк, что могло такого вдруг случиться, чтобы намеченные дружеские посиделки сразу обернулись неким прообразом международных переговоров по вопросам ядерной разрядки. Стороны обменивались дежурными любезностями, задавали друг другу ничего не значащие вопросы и давали в ответ односложные и малоинформативные ответы. В общем, обед был скомкан и не принес удовлетворения ни одной из сторон. О том, чтобы провести время в обновленном семейном кругу, совместно отужинать и оставить гостью до утра не могло быть и речи. Тем более, что она и сама теперь ни в какую этого не хотела. У нее, вдруг, обнаружились, к вящему удивлению Афанасьева, какие-то неотложные дела, о которых она ранее и не заикалась. Анастасия, в свою очередь, тоже ни с того ни с сего озаботилась проверкой успеваемости своих второклашек, поэтому, извинившись, покинула «высокое собрание» сразу после десерта. Афанасьев, в расстроенных чувствах кинулся вслед за уходящей прочь Керженцевой. Уже, когда оба сидели в машине, она смогла после настойчивых расспросов с его стороны полушепотом поведать подоплеку наметившегося разлада между ней и Настей. Валерий Васильевич, выслушав версию неожиданной размолвки, не нашел вразумительных слов для комментария, однако красноречиво треснул себя ладонью по лбу. Этот его впечатляющий жест никем не режиссированный, а сделанный от души, несколько разрядил порядком взвинченную Веронику, и она невольно прыснула в кулачок, в очередной раз, удивляясь и умиляясь мужской тупости. Его реакция на ее смех развеселила молодую женщину еще больше:
— Боже, мой! Бедный Петя! Я сейчас представляю, что его ждет, пока меня нет дома!
Не сговариваясь, они оба засмеялись так громко, что Кондратьич в искреннем недоумении уставился на них в смотровое стекло заднего вида. Отсмеявшись вволю, он все же рискнул у нее спросить:
— Ну и что мне дальше с вами делать?!
— Не знаю, — пожала она беззаботно плечами, а затем добавила, — наверное, надо еще немного подождать и не форсировать события. Пусть все пока останется по-прежнему.
— Зато я знаю, что делать, — усмехнулся он.
— Что?
— Нужно организовать ответный визит или что-то наподобие этого. Ты, как, не против?
— Согласится ли она после сегодняшнего инцидента? — выразила Вероника свои сомнения.
— Конечно, согласится, — уверенный в своих мыслях кивнул Афанасьев.
— Почему ты так думаешь? — опять засомневалась она.
— Потому что ревность ревностью, а женское природное любопытство еще никто не отменял, — хитро улыбнулся он ей в ответ.
Ответный визит решили приурочить к ближайшим выходным. А пока он опять остался ночевать у нее, доставляя своей охране немало головной боли.
С тех пор прошло четыре дня. Ровно в половине шестого утра она его легонько толкнула в бок:
— Валер, проснись. В двери звонят.
— А? Что? — не сразу понял со сна, что случилось, пробормотал Афанасьев.
— Вставай. Кто-то звонит в двери. Не иначе что-то случилось.
Он пару секунд еще похлопал не вполне проснувшимися глазами, прежде чем вскочить с постели. Так, со сна, даже не соизволив надеть штаны, прямо в трусах пошлепал босыми ногами в прихожую.