Дорога до ее дома заняла около десяти минут, и за все это время я не встретил ни одной машины. Когда я въезжал в кованые железные ворота, у меня возникло ощущение, что я участвую в какой-то тайной операции. Меня удивили размеры ее дома, спрятанного на склоне холма в Португальском ущелье. Кади рассказала мне о нем – о крытом бассейне, винтовых лестницах, массивных каменных каминах и всевозможных скульптурах. Но дом выглядел не просто большим; он словно был довольно обычным, но потом геометрически разрастался по мере развития образа жизни Вонни. Немного поразмыслив, я задался вопросом, куда такой образ жизни может привести.
Я поставил Пулю у входной двери самой большой части. Загорелось несколько галогенных ламп, активируемых движением, но в других частях дома не было света. Я вылез из машины и подошел к входной двери; такая заумная электрическая система защиты дома стоит примерно четыре тысячи долларов, а дверь была не заперта. Она была большой, в испанском стиле, и с громким щелчком открыла передо мной просторную гостиную с многочисленными кожаными диванами. Я решил, что Вонни может поспать на одном из них. Я вернулся к машине, взял Вонни, осторожно протащил через дверной проем и спустился по трем ступенькам, которые вели в просторную часть комнаты. Стены были покрыты штукатуркой, которая выглядела так, словно ее накладывали, а потом переделывали многочисленные старые мастера. Три арочных прохода вели в столовую на возвышении, откуда открывался вид на бассейн, а плитка в мексиканском стиле сияла блеском полированного красного дерева. На всех стенах висели картины, в основном абстракции, и я почувствовал себя так, словно на самом деле жил в одной из своих картонных коробок.
Я опустил ее на самый большой из диванов и положил ее голову на одну из подушек с индийским узором. Я растерялся и не знал, что делать дальше, – оставить записку или что-то в этом роде? Но потом решил, что будет достаточно и моего пальто. Я натянул этот неряшливый кошмар из овчины ей на подбородок и встал на колени, глядя на Вонни. Она действительно была удивительной женщиной, и на нее было приятно смотреть, даже несмотря на маленькие морщинки, которые теперь образовались на переносице; вероятно, ее смущал запах пальто. Я встал и попятился к двери, сожалея, что вечер закончился так быстро. В груди плескалось очень нежное чувство, и я не знал, как скоро снова смогу почувствовать то же самое. А потом я увидел его.
Он стоял примерно на полпути к столовой на возвышении, в арке слева, и смотрел на меня. Он не издал ни звука, когда мы подъехали, когда я открыл дверь, даже когда я принес Вонни и положил ее на диван. Это меня и беспокоило. Здесь, в Португальском ущелье, среди тумана Пайни-Крик стояла собака Баскервилей. Вонни не говорила мне, что у нее есть пес. Наверное, он весил около семидесяти килограммов, большая часть веса приходилась на грудину и голову. Желтое отражение в его глазах на мгновение исчезло, а потом он медленно зашагал к краю лестницы. Чтобы получше тебя видеть, моя хорошая.
Он казался помесью немецкой овчарки, волка и определенно сенбернара. Морда и уши были темного цвета и отдавали красным, на груди красовалось белое пятно. Его правая губа приподнялась, чтобы освободить клык палеозойского периода, и пес зарычал так низко, что это было похоже на гром, прокатывающийся по долине. Я взглянул на Вонни, которая все еще крепко спала, и решил, что она точно проснется, когда услышит мой последний сдавленный крик. Должен признать, моя рука опустилась туда, где обычно висело оружие, но затем с досадой легла на невооруженную ногу. Пес не двинулся дальше, и я услышал, как мой напряженный голос выдал: «Хороший мальчик, хороший песик… Вот так».
Я боролся с желанием убежать, зная, что перед таким соблазном волки и шайенны просто не могут устоять. Пятясь к двери, я споткнулся на нижней ступеньке, и пес радостно покачал головой от такой возможности. Мы встретились взглядами, и, кажется, между нами возникло взаимопонимание. Он мог убить меня и съесть, но это еще не значит, что я был вкусным. На подставке у двери лежал зонт и набор из трех клюшек для гольфа. Я подумал, что могу попытаться сдержать пса клюшкой, но тогда мне точно понадобится божественное вмешательство, потому что все знают, что на такие подвиги способен только Господь.
– Спокойно, песик, спокойно…
Он не двигался, просто смотрел. Я задом дошел до двери и медленно закрыл ее перед собой. На какой-то момент я подумал снова открыть дверь и запереть ее, но потом послал эту идею к черту. Кто бы ни решил влезть в этот дом, получит то, что заслуживает. Я тихо шагал по красно-сланцевому гравию, когда снова зажглись галогенные лампы. Этот дом был похож на какую-то бесконечную дискотеку. Я развернул машину и направился к воротам, через которые приехал. Я бездумно переключал радио, внезапно почувствовав желание услышать голоса, на которые мне необязательно отвечать. А потом мне пришла в голову ужасная мысль. Я включил микрофон.