Генри улыбнулся, как койот – эта самая улыбка могла приструнить задиристых рядовых, вызвать холодок по спине у офицеров во Вьетнаме, а обычно умных женщин – заставляла сесть поближе, за бар. Ему дашь палец – откусит руку.
Я с большим опасением наблюдал, как его пальцы начали выкручивать один из ржавых предохранителей из проржавевшего зеленого отверстия. Мышцы на его предплечье извивались, как змеи под обожженной солнцем землей. Насколько мне известно, Генри никогда в жизни не приходилось таскать тяжести, но в нем все равно чувствовался дух воина, и его выдавали лишь ненатренированные бицепсы. Когда его усилия возымели плоды, а стеклянная ручка повернулась, остальная часть здания погрузилась во тьму.
– Черт.
Из бара донесся хохот, пока мы пытались разглядеть друг друга во тьме.
– Видимо, это был не тот.
Генри вздохнул, вернул предохранитель на место, и свет от холодильников снова озарил дальнюю комнату. Посетители вяло захлопали.
– Она ничего не говорила о звонке. – Он все еще смотрел на блок; теперь его шансы значительно выросли.
– А о чем говорила?
– Да ни о чем особенном. Мы обсуждали тебя.
– Что именно?
На протяжении всего разговора Генри не прекращал изучать блок предохранителей с полуулыбкой, которая свидетельствовала о том, что он не воспринимал серьезно ни электрический кризис, ни мою семейную жизнь. У Кади и Генри были симбиотические, дружеские отношения, благодаря которым она начала вести квази-богемный образ жизни. Кади профессионально играла в бильярд и дартс, изучала историю коренных американцев в Беркли, несостоявшейся альма матер Генри, потом поступила на юридический факультет Вашингтонского университета и теперь работала адвокатом в Филадельфии. Большую часть времени вместе они перешептывались, показывали на меня пальцем и хихикали. Меня тревожила сама мысль о том, что они сговорились на расстоянии, но раз в этом замешана еще и Руби, что-то точно не так.
Выбрав предохранитель по диагонали от первого, Генри протянул руку и смело повернул. Красные неоновые лошадки, радостно скачущие по припаркованным снаружи машинам, исчезли под одобрительные возгласы из обители арахиса. Генри не отреагировал, и я не понял, заметил ли он.
– Там пони…
– Черт.
Он снова ввинтил предохранитель. Неоновый скакун замер, а затем запрыгал по капоту Пули. Шквалы ветра стихали, плохая погода решила отправиться дальше по тропе Бозмен к железнодорожным путям. В баре царил какой-то необъяснимый уют благодаря приглушенному свету холодильников, просачивающемуся сквозь щели в перегородке. Отголоски бесед служили фоном для пейзажа, который теперь покрылся снежинками.
– Так что вы обсуждали?
Генри сердито постучал указательным пальцем по одному из предохранителей.
– Она переживает, что ты до сих пор в депрессии.
– Из-за чего?
Он посмотрел на меня, но потом передумал и снова повернулся к блоку. Я оттолкнулся от стены и аккуратно зашагал через панели, разбросанные по полу.
– Мне нужно еще пиво.
– Ты знаешь, где оно. – Я уже начал поворачиваться, но Генри задержал меня, снова постучав по одному из оставшихся двух предохранителей. – Ты ведь прямо убиваешься в неизвестности, да?
Я скорчил гримасу, поставил пустую бутылку на край бильярдного стола и нагнулся, чтобы поднять одну панель. Затем расставил широко ноги и схватился двумя руками за деревяшку на плече. После такой выходки на меня недоверчиво уставились.
– Ты мне врежешь, если меня тряхнет током?
Я пожал плечами.
– Для этого и нужны друзья. К тому же, я хочу узнать, есть ли в этом округе человек, которому не везет еще больше, чем мне.
– Пока что нет.
Генри открутил предпоследний предохранитель, и, к нашему удивлению, ничего не произошло. Мы оба огляделись в поисках пропавшего света и прислушались, не затихли ли холодильники, обогреватели или вентиляторы. Генри задумчиво уставился в потолок.
– Ну, мне хотя бы не пришлось бить тебя панелью.
– Да, но теперь нужно провернуть трюк с пенни. – Он вытащил монетку из бумажной упаковки и поднял ее так, чтобы я увидел.
– Где ты нахватался этой фигни, Кемосабе?
– Ты ни разу так не делал?
Я осторожно опустил панель с плеча, чтобы не задеть гвозди.
– Нет. – Теперь наступила теоретическая часть проекта, поэтому Генри подошел ко мне и тоже оперся на бильярдный стол. – А ты?
Он скрестил руки на груди и задумался о платежном средстве с самым низким показателем.
– Нет, но я слышал, что так можно.
– От кого?
– От стариков вроде тебя.
– Я даже не на год старше тебя.
Генри пожал плечами и прочел надпись: