Небольшой кожаный мешок, так же молча извлеченный наставников откуда-то из складок одежды, перекочевал ко мне в карман. Правда, теперь уже я все-таки получил еще один совет:
— Не предлагай больше одного «денье»* за рабочий день. Этого более чем достаточно в наших краях. Лучше потом, если посчитаешь, что девка старается и достойна большего, время от времени станешь добавлять ей отдельно, в виде награды монету-другую. Или подарок какой-нибудь сделаешь. Небольшое колечко, брошку, красивую ленту в волосы или отрез ткани на новое платье. Это ни к чему тебя не обяжет и не введет в большие расходы, но ей будет приятно и поддержит в ней желание еще больше стараться. Все выгода! Иди уже… — снова хмыкнул дядюшка, только на этот раз каким-то своим и, судя по всему, довольно игривым мыслям. — Только позови мне этого щеголя дижонского! — выкрикнул он уже в спину.
Я уже успел выскочить во двор, дверь — оставалась распахнута, и гость не мог не слышать. Вряд ли ему понравились эпитеты, но судя по умению владеть лицом, маг не ошибся, когда решил доверить ему вести переговоры.
Насмешливо подмигнув ему, я покинул двор, не оглядываясь. И не сомневаясь на счет того, кому именно предложить эту работу.
Пройдя мимо нескольких подворий в сторону центра, я скрылся в небогатом, но вполне ухоженном дворе на нашей же улице. Осторожно постучал в покосившуюся от времени дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.
…Наш сосед Натан, прозванный «Кривым», в отличие от большинства носителей такого когномена* обладал полным набором глаз. Лет двадцать назад какая-то тварь изуродовала ему своими когтями правую половину лица, но повезло — зрения не лишила. Сейчас ему было немногим за тридцать, и теперь можно было уверенно подытожить: это «украшение» вряд ли чем помешало ему устроить свою жизнь.
Сосед успел жениться, завести одну за другой шесть дочек, и получить известность среди местных купцов, как честный и исполнительный работник. Он всегда готов был за сравнительно небольшие, но справедливые деньги, подрядиться на погрузку и охрану товара, помахать веслом, ну или взяться присматривать за животными во время короткого перехода в одно из ближайших поселений.
Местные купцы платили за такую работу чуть больше, чем она стоила на самом деле, просто потому, что это все равно было куда дешевле, чем брать кого-то на постоянной основе. Народ вокруг был хоть как-то пристроен, а те, кто нет — давно уже вымерли во время очередного голода или продались с головой, чтобы этого избежать. Конечно, если повезло найти хозяина, желающего потратиться.
Недоступен для предложений Кривой Натан был только некоторое время весной и осенью, когда занимался своим личным полем. Выращенные им самим «перловые» (ячмень) и гороховые каши, похлебки и супы — были основой семейного рациона. Даже в неурожайный год он умудрялся вырастить достаточно, чтобы не умереть с голоду. Если вырастало хоть что-то вообще.
— Мое почтение, сосед! — сообщил я всему честному семейству, что, как и ожидалось, проводило большую часть по-зимнему свободного времени у очага в тепле. — Хочу нанять кого-то из твоих дочерей. Нужно готовить и обстирывать 6–7 мужей, ну и присматривать за порядком в моей усадьбе.
— Ко-ого? — удивленно протянул сосед.
Судя по интонации, вопрос был скорее риторическим, и близким по замыслу то ли к русскому дворовому «Какого хр@на?», то ли к куда более приличному варианту, вроде «Что ты тут несёшь?» Одно было, несомненно: пока мое предложение не заинтересовало хозяина, но я слишком уж давно был в продажах, чтобы позволить так легко сбить себя с толку:
— Сегодня ко мне на подворье въедут жильцы. Ни я, ни мой потерявший ногу дядюшка, ни в состоянии, да и не собираемся готовить и обстирывать их. Поэтому согласен пригласить кого-то из работящих соседок и платить ей серебряный денье ежедневно. Задаток — плата за первую неделю. Если мои будущие жильцы передумают, и служанка нам не понадобится, девчонка сможет оставить монеты себе. За беспокойство…
Вместе с началом своей проникновенной речи, я отцепил от пояса кошель, полученный у наставника, медленно растянул завязки, и так же неторопливо принялся отсчитывать монеты из него.
Все они выглядели сильно не новыми, но ни обрезанных, ни как-то иначе попорченных монет там не оказалось, а значит, все они считались полновесными и могли служить законным платежным средством.
При схожести формы, материала, в общем-то, однотипных штампах и повторяющихся надписях, ни одна монета на другую не походила. Это были первые местные деньги, что я видел «вживую», а не извлекал их изображения из памяти, поэтому мне и самому искренне было интересно посмотреть и пощупать. Что я и проделал.