Вплоть до шестого января, до Рождества они не ругались, и Люда подумала, как и каждый год до этого: может, образуется? Приготовила шикарный стол, дважды ездила в магазин – набивала багажник. Купила мужу толстую золотую цепь, как он любил. Когда Андрей вошел домой, она сразу поняла: ошиблась.
– Есть бухло? – буркнул он, не снимая пальто.
– Да, Андрюша, конечно…
– Налей стакан.
– Я накрыла в кухне стол, может быть, ты…
– Налей стакан, сука! – завопил он и изо всех сил ударил ее по лицу, перстнем рассек кожу у глаза. – Почему ты не можешь ничего сделать с первого раза, мразь?! – Андрей схватил жену за руку, больно вывернул и поволок в кухню, где перехватил ее волосы и сильно ударил об стол лицом. – Вот тебе, сука! Вот тебе! – и, сильно заломив руку назад, умело дернул кисть. Кость хрустнула, Людмила заорала от боли, и он снова стукнул ее об стол головой; женщина потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, Андрея уже не было, а сама Люда была привязана за здоровую руку к батарее. Сломанная кисть распухла и синела на глазах, развязать ею узел или просто попробовать дотянуться до ножа и перерезать веревку было невозможно. Да и ножи Андрей предусмотрительно убрал со стола… она смогла только коленом перевернуть ящик стола, в котором лежала коробочка с лекарствами, и подтащить к себе обезболивающее. Где-то в глубине квартиры надрывались телефоны: два мобильника, стационарный. Это звонила свекровь, поздравить с Рождеством. Она-то потом и обнаружила невестку, открыв дверь запасным ключом.
В травмпункт Людмила добиралась сама, вызвав такси: свекрови стало плохо с сердцем. Ей наложили гипс, и молодой, симпатичный доктор долго спрашивал у нее, как она получила травму, но Людмила так ничего и не сказала. «Упала», – твердила она. Доктор, кажется, так и не поверил. Пять дней она жила в состоянии постоянного страха, что Андрей вернется, и молилась про себя – пусть он никогда больше не придет… пусть не будет этих денег, этой квартиры, пусть ей придется начинать с нуля, жить с родителями… Только пусть Андрей не вернется.
И вот вчера в квартиру ворвался тайфун, ураган, с грохотом хлопнув входной дверью, уронив что-то в коридоре. Людмилу чуть от страха не парализовало, но это оказалась свекровь: в тапочках! в домашнем халате и сверху – дорогой шубе. Она была похожа на привидение, с белым-белым лицом и синими губами.
– Люда! – прорыдала она и в бессилии, с размахом, упала на колени. К ногам Людмилы спланировала газета. – Люда, на последней странице, Люда!
Местная газета «Советский патриот» на последней странице опубликовала фотографию Андрея, почему-то с закрытыми глазами; прежде чем Людмила поняла, в чем дело, она стала читать вслух:
– Седьмого января на улице Зеленой обнаружен труп мужчины, указанного на фото. Его приметы… Калининский райотдел… если вам известна его личность, убедительно просим сообщить по телефонам… – Людмила удивленно подняла от текста глаза. – Ничего не понимаю. Это же Андрей!
Протяжно завыла свекровь…
В райотдел Леночка Маликорская отправилась не одна, а с закадычной подружкой Светиком, и очень возмутилась, когда Светика внутрь не пустили – вызывали ее одну, вот и будь добра покажи паспорт и топай ножками в угрозыск, а подруга пусть на улице ждет; еще бы мишку плюшевого с собой взяла, в самом-то деле! Оскорбленная грубостью дежурного, Леночка, фыркнув, зацокала каблуками по паркету в сторону отдела розыска.
Там ее ждало еще большее разочарование.
Процедуру дачи объяснений Леночка представляла себе несколько по-другому; собираясь на допрос, она перемерила четыре наряда и остановилась на стильном, но строгом пепельном костюме, дымчато-розовой блузе и замшевых ботиночках того же цвета; завершала наряд изящная сумочка и серо-молочный плащ. Легкий макияж, укладка, маникюр – все это Леночка делала с особым тщанием.