— Заходи, сейчас отвару дам и каша с мясом уже готова, — проговорила Хейда, с лёгкостью распахивая довольно массивную дверь.
— Спасибо, — разом поблагодарила гостеприимную Вёльву и Свейна, который уже положил на лавку в домике мои вещи и рванул за дверь, перед этим помахав мне рукой.
— Здесь будешь спать, сюда вещи сложи, — распорядилась Хейда, указывая в один из углов домика. Он был небольшим, всего около тридцати квадратов, без висящих на стенах трав и прочей атрибутике, которую я ожидала увидеть. Обычный дом, с очагом у одной из стен, двумя кроватями, на которых были навалены шкуры. Пол земляной, но утрамбован настолько, что блестел, словно был выложен чёрной мраморной плиткой, на нём тоже лежали пару шкур, похожие на медвежьи. А ещё было много разных камней, оружия и ткани.
— Слова вёльды дорого стоят, — усмехнулась женщина, заметив моё удивление, — здесь специи лежат, а свежее мясо приносят раз в три дня. Тут зерно, крупа, мёд и травы, я покажу тебе, какие и для чего применяются.
— Спасибо, — снова поблагодарила, гадая, почему ко мне такая щедрость
— Не понимаешь? Я видела тебя во снах и знаю, что ты поможешь конунгу и его людям, — улыбнулась Хейда, разливая по кружкам отвар, от которого шёл дивный аромат лесной земляники, — хоть вёльдам и положено ко всем относится одинаково, но Хальгорд мне как сын, я вырастила его и знаю его боль.
— Я немного ошеломлена и всё это настолько не привычно, — начала я, но женщина остановила меня.
— Знаю, не торопись, но и не затягивай. Я помогу, а как пойдут дожди, уйду, и мы больше не увидимся, — тихо произнесла вёльва, — ты уведи людей, здесь их всех ждёт смерть.
— А вы? — растерянно пробормотала, до сих пор приходя в себя
— Это не мой путь, — покачала головой женщина, — всё разбирай вещи, сейчас я тебя покормлю, а после в баню сходим.
— Благодарю, а можно… — замялась я, понимая, что в баню я хочу больше, чем есть.
— Идём, она уже жаркая, — рассмеялась Хейда, — понимаю тебя, когда хожу от селения к селению, только горячий пар лечит мои старые кости.
К бане шли под любопытными взглядами местных жителей, женщины, совершенно не стесняясь громко обсуждали мой наряд и внешность, и их комментарии были совсем нелицеприятными. Ну да, по сравнению с ними, я была миниатюрной, с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами, а ещё не промытые должным образом волосы, паклей торчали в разные стороны.
Мужчины посматривали на меня из-под кустистых бровей, в их взгляде была откровенная жалость, так и читалось — не выживет. И только детки, с интересом исследователей рассматривали мою одежду, лицо и вытянув шейки, пытались разглядеть, что такого я несу в руках.
— Попрошайка! — раздался неожиданно громкий крик, от этого звука я вздрогнула, но услышав шлёпок, а следом всхлип ребёнка, резко остановилась.
— Что это? — обернувшись заметила, как особа, видимо, недалёкого ума, оттолкнула от стола, где крошилась капуста, ребёнка на вид всего около пяти лет, девчушка была совсем худенькой, темноволосой и чумазой.
— Гудрун сердита, видно, не такой она встречи ожидала, — с усмешкой произнесла вёльда, я же с большим интересом взглянула на женщину, очень даже симпатичную, с длинными светлыми волосами, которые замысловато были собраны двумя тонкими косичками на макушке. Одета, я бы сказал чересчур нарядно, для такой работы, но не мне судить. А вот девочку мне было жаль, на его щеке красовался алый след от пощёчины.
— А ребёнок? — спросила у Хейды.
— Фостре — дети рабов тоже рабы, хоть и рождённые, и выросшие в хозяйстве, — ответила местная прорицательница, — её мать умерла этой зимой, оставив Алину сиротой, девочку взял на содержание Хальгорд, пока он был в отъезде за ней обещала присмотреть Гудрун, идём не стоит тебе в это лезть.
— Алина, — прошептала я, глядя на спрятавшегося ребёнка за столом. Вид у малышки был забитый, а голодные глазёнки внимательно следили за руками женщин.
— Не отступишься? — вдруг спросила Хейда, — добрая ты слишком, такие в этом мире не выживут.
— Значит судьба, — бесшабашно улыбнулась, приняв решение, — идём уже.
После жаркой и потрясающе ароматной бани я и Хейда заперлись в доме вёльды, я, откинувшись на стену, обитую шкурой на удивление не вонючей, слушала наставления прорицательницы.
— Я уйду скоро, меня месяц не будет, ты будь осторожна, не всем по нраву твоё появление.
— Постараюсь, — согласно кивнула, — почему такая реакция?