— Обед я приготовлю, — предупредила Хейду, и с улыбкой добавила, — а Алина мне поможет, да?
— Да, — снова односложно ответила девочка, вставая рядом со мной.
— В леднике я видела тушку птицы, поставим её варить и сделаем с тобой лапшу, — проговорила девочки и заодно Хейде, всё же я буду пользоваться её продуктами, — ты можешь разбить в эту миску яйцо, добавь вот столько соли, а потом я насыплю муки.
— Её мало осталось, — произнесла вёльва, поставив передо мной небольшой туесок, с чуть сероватой мукой грубого помола.
— Я немного возьму, — кивнула, понимая, что совсем не подумала о нехватке зерна в этих землях.
— Не переживай, скоро конунг принесёт часть зерна, я отдам её Свейну, чтобы смолол, — отмахнулась женщина, внимательно следя за моими действиями.
Я же, заместив тесто, отложила его и принялась разделывать небольшую тушку птицы.
— Смотри, вот эту часть мы оставим на жаркое, а из этой сварим бульон, — проговаривая я кромсала на порционные куски дичь.
— Почему так мало? — тут же поинтересовалась вёльва.
— Мы же суп варим, а в нём должно быть побольше жидкости, — пояснила, скрывая улыбку, суп здесь признавали только из рыбы и то, наложив в него столько всего, что бульона практически не оставалось. А мне же захотелось просто ароматного мясного, с плавающими в нём вкусной домашней лапшой.
— А когда лапшу делать будем? — спросила Алинка, поглядывая в сторону теста.
— Уже сейчас.
За тридцать минут я и девочка всё же справились с этим трудным занятием, сначала у нас возникла сложность, мы не нашли чем раскатывать наше тесто. Лепёшки местные жители раскатывали руками, просто придавливая его ладонями, а вот скалкой не пользовались. В итоге пришлось перебрать не одну ветку хвороста, чтобы подобрать подходящую. Потом её очищать от коры, натирать песком, куском жёсткой кожи. В итоге птица у нас давно сварилась и стояла в ожидании лапши, соблазняя изумительными ароматами.
— Ну вот, кажется, готово, — потрясла нашей скалкой у себя над головой, — такс… попробуем.
Вышло коряво, местами толщина менялась, но на первый раз сойдёт. Раскатывая небольшие лепёшки, я нарезала их тоненькими полосками, показывая Алине, как надо делать.
— Теперь я? — неверующе спросил ребёнок, протягивая ручки к скалке.
— Да, вот так прижимай и толкай сначала от себя.
Вёльва забравшись на свою кровать, давно замерла и с улыбкой наблюдала за нами, не во что не вмешиваясь.
— Молодец, а теперь аккуратно ножом режем, — поддерживая своей рукой, направляла огромный тесак в ладошке девочки, — отлично.
Супчик ждали все и даже Хейда заинтересовано принюхивалась, я же понимала, что в него бы добавить лаврушку и перчика, а ещё свежего укропа, было бы гораздо лучше.
— Вкусно, очень, — проговорила Хейда, доедая свою порцию, — и сытно.
— Угу, — кивнула Алинка, втягивая в себя тоненькую лапшу.
Ответить не успела, громкий стук в дверь и голос Бруно, помешал это сделать.
— Заходи! — крикнула вёльва, подавая мне тарелку для дополнительной порции.
— Старая вёльва, день светлый! Эви, как ты? До меня дошли слухи, что рабыней обзавелась, — мужчина начал говорить уже с порога.
— Алина, моя помощница, — ответила Бруно, делая ударение на последнем слове, я грозно посмотрела на мужчину,— помогала мне по дому.
Тот нахмурился, но спорить не стал, старушка же довольно хмыкнула, продолжая есть.
— Конунг просил показать тебе селенье, — проговорил мужчина и заинтересованно повёл носом, принюхиваясь, и всё чаще поглядывал в мою сторону, — хм… сказал, чтобы я присмотрел пока за тобой.
— Хорошо, я бы с удовольствием осмотрелась, — с улыбкой кивнула, и сделав небольшую паузу, добавила, — Бруно суп будешь?
— Это супом так вкусно пахнет? — радостно воскликнул мужчина, который всегда был горазд поесть и никогда не отказывался от добавки, — если старая вёльва позволит.
— Позволит, уже весь пол мне слюнями забрызгал, — заворчала Хейда, лукаво улыбаясь, — Эвелин суп вышел отменный.
— Спасибо, — поблагодарила женщину, поставив перед Бруно тарелку, — приятного.
— Угу, — кивнул и торопливо запихнул первую ложку, — вкусно, а плавает что?
— Лапша, — ответила Алинка, допивая отвар, — я помогала делать, мы тесто размешивали и скалкой раскатывали.
— Скалкой? — с недоумением переспросил Бруно.
— Ага, гроза всех мужчин, — усмехнулась я, многообещающе её подбрасывая, — правда корявая вышла, неровно раскатывает.