Поппинс покраснела и пригнула голову, когда мы шли по дорожке, ведущей к ее парадной двери.
— Извини за это. Маме нравится обходиться без сушилки. Это экономит ей кучу денег.
Я пожал плечами.
— Поглазеть на нижнее белье клана Маркхэмов — это уже хобби.
— Да и дом изнутри немного староват… — Она замялась, закусив губу. Ее глаза смотрели куда-то вдаль, и я готов был поспорить, что она помнит, как в детстве ее дразнили по поводу ее финансового положения.
Я похлопал ее по плечу и посмотрел ей прямо в глаза.
— Мне плевать. Тебя ценят больше, чем твое состояние.
Она фыркнула и надавила на мое плечо, прежде чем нажать на дверной звонок. Наш приезд стал сюрпризом для ее родителей. Надеюсь, не таким, от которого у них случится сердечный приступ. Я был значительно старше и вообще был чертовски чужим человеком, а тут появился на пороге с их единственной дочерью.
Мы ждали на улице, солнце вяло поднималось за полем красных и серых дымовых труб.
— Неужели они подумают, что я старый мерзавец? — ворчал я, когда с другой стороны двери послышался звук шагов по ковровому покрытию.
Даффи повернулась и удивленно посмотрела на меня.
— Почему они так должны подумать?
— Потому что между нами больше десяти лет разницы, — пробурчал я. — Киран знает, что мы женаты.
— Он не проронит ни слова, — заверила она, успокаивающе проводя ладонью по моей спине. — И они будут обожать мою новую…
Дверь распахнулась, и перед нами предстал мужчина лет шестидесяти, одетый в женский свитер, пушистые тапочки, которые явно принадлежали его жене, и старые школьные треники Adidas. Его сонное выражение лица исчезло при виде Даффи, сменившись изумлением и восторгом.
— Дафни-ду! — прокудахтал он, потянувшись к ней, а затем подбросил ее в воздух, словно она была малышом. Я в замешательстве наблюдал, как он опускает ее на землю и берет за руку. Она закружилась, как принцесса, развевая свое испачканное платье, словно подтверждая свое существование.
Он задыхался.
— Что ты… как ты…
— Прекрати, Тим, ты разбудишь маму. — Она хихикнула. Хихикнула. Кто она?
Он покачал головой.
— Я просто в восторге. Это самый лучший сюрприз.
— Мы прилетели из Нью-Йорка ночным рейсом и решили провести здесь выходные, — объяснила Даффи, сжимая его в объятиях, искрящихся радостью, теплом и любовью. — Все в порядке?
— В порядке? — прошептал он. — Я сейчас самый счастливый человек на свете.
Нет, это я должен смотреть, как счастлива твоя падчерица.
Глаза Тима метнулись ко мне.
— И кто же это?
— Тим, познакомься с Риггсом. Риггс, это Тим, мой отчим.
Я протянул руку, чтобы пожать ему. Он взял ее и сильно сжал, пытаясь утвердить свою власть.
Слишком поздно. Я уже осмотрел ее со всех возможных сторон. И с некоторых не очень возможных. Однажды она чуть не вывихнула лодыжку.
— А кто такой Риггс для тебя, дорогая?
Хороший, блядь, вопрос. Я сам был весь внимание.
— Королевская заноза в заднице, — ответила Даффи, уклоняясь от прямого ответа. Я внутренне застонал. Шутки уже устарели, и, как она любила замечать время от времени, я тоже. — Он также мой сосед по комнате.
Сосед по комнате. Это было совсем не приятно. Это я могу сказать точно.
— Разве ты не живешь в однокомнатной?
— Риггс ночует на моем диване, пока не найдет себе жилье.
— Эх… — Тим окинул меня долгим взглядом. Я мог читать его мысли. Почти сорок. Спит на чьем-то диване. Вот это победитель. — И он решил поехать с тобой? Посмотреть достопримечательности, да?
Разговор превращался из болезненно неловкого в катастрофически странный.
— Вообще-то, я только что достал два билета в Лондон, и, поскольку Даффи было где переночевать, у нас все получилось, — сказал я, вмешиваясь.
Складки на лбу Тима разгладились, и он кивнул.
— Логично. Ну, не стойте там! Заходите.
Мы вошли. Дом был не слишком обшарпанным, но Даффи была права: он не был похож на то, что можно увидеть в реалити-шоу Netflix. Тим предложил нам чашку чая, и я, черт возьми, молился, чтобы это не было каким-то кодом к ласканию моих причиндалов. Через несколько минут весь дом был на ногах. Миссис Маркхэм спустилась по узкой лестнице в флисовом халате и застонала, увидев свою дочь. Они бросились обниматься, плача друг другу в волосы и бессвязно бормоча, как воссоединившиеся военнопленные. Следующим был Киран, который прибежал в костюме взрослого Майка Вазовски, держа в руках полупустую банку арахисового масла и банку пива.