— Ну и кто теперь перегибает палку? — ответила я.
У него подпрыгнул мускул на челюсти.
— Виноват. Я не имею права плевать на тебя и Би Джея. Я же не твой муж.
Когда такси высадило нас у нашего дома, я сразу же направилась к почтовому ящику. Я отперла его и открыла, сердце заколотилось в груди. Из него посыпалась обычная нежелательная почта и упала к моим ногам. Риггс закрыл за мной дверь и потащил за собой сумку.
Среди листовок и рекламы было одно белое письмо. Я наклонилась, чтобы поднять его. Риггс воспользовался этой возможностью, чтобы отшлепать меня по заднице, как подобает джентльмену.
Я разорвала письмо нетвердыми пальцами, затаив дыхание. Мои глаза пробежали по тексту, впитывая его.
— Планета Земля — Поппинс, — проворчал Риггс у меня за спиной. — Мы поднимаемся или как?
Я повернулась к нему, держа в руках развернутое письмо из Службы гражданства и иммиграции США. Глаза Риггса пробежались по короткому тексту. Его челюсть была сжата и зафиксирована.
Все должно было закончиться. Для него и меня. Маленькое королевство, состоящее из еды на вынос и полуночных хихиканий, которое мы построили в моей квартире из коробки из-под обуви.
— Двадцать второе октября, да? — Риггс втянул зубами воздух и кивнул. — Не так уж и долго. — Двадцать второе октября было через три недели.
— Да. — Я облизала губы, чувствуя себя довольно легкомысленно.
— Это хорошо. — Слова прозвучали так, будто он их вымолвил.
— Именно то, что мы хотели, — согласилась я, подавившись каждой гласной.
Риггс огляделся по сторонам, проведя шершавой ладонью по своим ангельским волосам.
— Ах, черт, — простонал он.
— Разве ты не говорил, что хочешь подождать, пока мы не вернемся домой? — слабо пошутила я.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, Поппинс. — Он бросил свой рюкзак на пол. Мой чемодан тоже упал с грохотом.
— Да? — Я повернулась к нему всем своим существом. Мне так хотелось, чтобы он сказал что-то, за что я могла бы ухватиться. Что, возможно, он мог бы остаться здесь на некоторое время после собеседования. Или, может быть, я могла бы сопровождать его в одной из поездок и работать на него. Я бы даже сделала это бесплатно. Или… Не знаю, может быть, мы могли бы просто встречаться, когда он будет в Нью-Йорке, и посмотреть, к чему это приведет.
— Я… — начал он. Входная дверь в здание с грохотом распахнулась.
Внутрь ворвался мужчина-медик в синей униформе, глядя на свой телефон. Он почесал лоб и посмотрел на нас.
— Мне нужна квартира номер двадцать четыре?
Квартира Чарли.
— Третий этаж… — заикнулась я.
— Спасибо. — Он начал подниматься по лестнице.
— Подождите! — позвала я. Чувство вины быстро и эффективно пробиралось вверх по моему телу, все крепче сжимаясь на моей шее. Бедный Чарли остался один в своей больничной палате на выходные, пока мы с Риггсом напивались и занимались грязным сексом в яблоках. — Как он там? Чарли?
Мужчина колебался, держась за перила и морщась.
— Я… э-э-э… не должен говорить.
— Вы можете рассказать нам. Мы же семья. — Я слегка дернула головой в сторону Риггса, и он не заметил.
Мужчина взглянул на клона Чарли, и его плечи расслабились.
— О. Хорошо. Да, он… держится.
— Поподробнее, — хмыкнул Риггс.
Мужчина посмотрел прямо в глаза моему мужу. Они были того же ослепительного голубого оттенка, что и у Чарли.
— Вам, наверное, стоит навестить его.
Он исчез наверху. Я обернулась к Риггсу, ища хоть какого-то понимания или признания.
Риггс покачал головой.
— Как я уже говорил…
— Ты должен поговорить с ним, — решительно перебила я. Я хотела услышать признание Риггса больше, чем свой следующий вздох, потому что у меня была маленькая, жалкая надежда, что, может быть, он скажет то, что я хочу услышать. Может быть, во всей этой фальши выросло что-то настоящее.
Риггс зажал рот, бросив на меня зловещий взгляд.
Я положила руку ему на грудь.
— Ты же знаешь, что ты самый любимый человек Чарли.
— Если это правда, то «А» — ему нужно больше знакомиться с людьми, и «Б» — это жутко.
Я бросила на него разочарованно-родительский взгляд.
Он хмыкнул.
— Ладно. Я пойду. Тебе повезло, что ты хорошо держишь удар.
— Я также хорошо обнимаюсь. Хочешь одно из них?