Мне стало очень, очень плохо.
Либо это была безвкусная шутка Даффи и Чарли, за которую они собирались заплатить, либо сегодняшний день стал самым дерьмовым за все время моего существования.
Уставившись на него, я ничего не сказал.
Чарли посмотрел мне прямо в глаза. Я выдержал его взгляд. Я видел в нем чувство вины. И это убивало меня так же, как и ее. Женщину, которую я не помнил и никогда больше не встретил.
— Она съехала с дороги, пытаясь свернуть. Ее машина была разбита прямо у меня на глазах. Я съехал на обочину и побежал к ней. Она была еще жива, когда вызвали парамедиков. Она сказала, чтобы я позаботился о нашем сыне. Она очень хотела взять себя в руки и стать для него мамой.
Я не шелохнулся. Даже не моргнул. Мы действительно были похожи. Черт, мы были настолько похожи, что это было комично. Но когда ты встречаешь совершенно незнакомого человека, похожего на тебя, в огромной стране, в городе с многомиллионным населением, в голове не сразу возникает мысль: «Может, он мой папа? Ура-ура, может, мы вместе поедем в Диснейленд?»
— Риггс?
— Что? — Я, блядь, не мог дышать.
— Это случилось в Национальном парке Денали. На Аляске.
Я встал. Если бы я не ушел сейчас, я бы ударил его по лицу. Я был на полпути к раздвижным дверям, когда развернулся и ворвался обратно к нему. Он остался сидеть на том же месте в своем кресле-каталке, выглядя как миниатюрная LEGO-версия человека, которого я встретил всего месяц назад.
— Она хотела вернуться ко мне? — Это был мой первый вопрос. Возможно, именно это больше всего беспокоило меня в истории моего происхождения. Как мать могла отвернуться от сына ради постоянного члена.
Ему удалось кивнуть, но с трудом. Что бы с ним ни было, это сильно напрягало его мышцы.
— Да. Она говорила о тебе без умолку. Навещала тебя каждые несколько недель. Она хотела, чтобы мы были семьей. А я был засранцем. Я видел тебя всего один раз. Твой дедушка тащил меня за уши, чтобы познакомить с тобой. Он думал, что это что-то изменит, заставит меня изменить свои взгляды. Ты был крошечным, злым и хрупким. С коликами и очень красный. Я взглянул на тебя и решил, что это слишком большая ответственность, слишком тяжелая работа.
На моих губах появилась возмущенная ухмылка.
— И я полагаю, ты распространил это мнение и на то время, когда она умерла. Ты так и не вернулся за мной.
По коже Чарли побежали мурашки.
— Не из-за отсутствия желания. Ты можешь мне не верить — да я и не жду, что ты поверишь, — но я не поэтому не пришел за тобой.
— Почему же? — Я уже кричал. Мне нужно было сбавить тон, пока меня не выгнали из больницы за жестокое обращение с пациентом. Умирающим пациентом.
— Стыд. Смущение. Видеть, как твой дед справляется со своей работой гораздо лучше, чем я когда-либо мог. Зная в глубине души, что без меня тебе было лучше. — Он уставился в землю. — Я забрал у тебя мать. И обращался с ней чертовски плохо. Я знал, как ты выглядишь, только по фотографиям. Мне казалось безумием ехать в Калифорнию и разлучать тебя с единственным постоянством и стабильностью, которые ты когда-либо знал. Твой дедушка любил тебя. Ты был его гордостью и радостью. Я думал, что делаю вам обоим одолжение.
Как разговор о гребаном косяке мог дойти до такого? Чарли Черное Зеркало довел мою задницу до забвения. И да, я использовал «Черное зеркало» как глагол.
— Да? Ну, спасибо большое. — Я насмешливо поклонился. — Твоя святость ждет тебя у небесного прилавка. Не забудь забрать его — ты получишь большие скидки на нимб и крылья.
Он поморщился.
— Ты имеешь полное право злиться.
— Я не сержусь. — Я рассмеялся. — Я в восторге. Ты прав. Мне бы не понравилось провести свою жизнь под твоим крылом. В конце концов, я мог бы стать таким же, как ты. Одинокий, вымытый, скороспелый хам без семьи, без друзей, без связей. О, подожди-ка. — Я прижал палец к губам, нахмурившись. — Именно этим я сейчас и занимаюсь. Ну-ну. По крайней мере, тебе не пришлось наблюдать, как это происходит. Не волнуйся, дедушка был достаточно добр, чтобы умереть только после того, как я стал достаточно взрослым, чтобы пойти в частную подготовительную школу, так что я избежал всей этой рутины приемной семьи. Конечно, мне приходилось оставаться на территории школы каждое Рождество и День благодарения, потому что меня некому было взять на воспитание.