Все это время я все делала неправильно. Я беспокоилась, что Киран, мама и Тим живут маленькими и неинтересными жизнями. Я хотела для них большего, чем работа в закусочной, хотела, чтобы они заботились о дизайнерской одежде, роскошных отелях и особняках в безупречных школьных районах. Но они были счастливы. Счастливы тем, кем они были, тем, что делали, тем, как много у них было. В них не было притворства. Они признавали себя такими, какие они есть, и не стыдились этого.
И Риггс был таким же. Неподражаемым.
Я путала жадность со стремлением.
Деньги с мотивацией.
Комфорт с любовью.
Риггс заставил меня понять ошибки моего пути, но сейчас его нет, он занимается тем, что у него получается лучше всего. Путешествует по далеким местам, хватая жизнь за яйца.
Я переросла Нью-Йорк, как только поняла, что здешняя шикарная жизнь не сделает меня счастливой. А пребывание в квартире, хранящей все прекрасные воспоминания, которые я создала вместе с Риггсом Бейтсом, будет доводить меня до ранней могилы, если я ничего не предприму.
Мне нужно было покончить с потерями. Вернуться домой и все переосмыслить. Купить фотоаппарат. Сделать что-то свое. Документировать. Ценить. Находить красоту в мелочах.
По собственной воле ноги сами развернули меня и заставили топать к «Мертвому кролику». Дорога заняла всего десять минут. Я толкнула дверь. Я увидела Риту и еще нескольких коллег, расположившихся на темно-зеленых табуретах в углу переполненного зала. Они наслаждались коктейлями и барными закусками. Здесь было шумно, но у меня не было времени заниматься этим с утра.
Я подошла к Рите и тронула ее за плечо. Она обернулась с удивленным выражением лица.
— Привет, Дафна! Так рада, что ты решила присоединиться к нам.
— Я ухожу, — объявила я, гордясь собой за самоуверенность.
— Да! — Рита хлопнула в ладоши. — Ты быстро. Мы все еще обсуждаем, поесть здесь или взять что-нибудь из тележки с едой.
Я покачала головой.
— Нет, нет, я сказала, что ухожу.
— Это место светится.
Я собиралась кого-нибудь придушить.
Вскинув руки вверх, я с криком провозгласила:
— Я ухожу с работы! Подаю заявление об уходе! С меня хватит! Финито! Я больше не работаю на тебя!
В этот момент я с радостью сообщила бы ей об этом с помощью почтовых голубей, дымовых сигналов и каменных куч. Лицо Риты погрустнело, а улыбка исчезла. Все вокруг затихли. Обычно в такой момент мне было бы стыдно за то, что я устроила сцену. Сегодня же мне было все равно.
— Ты серьезно? — Она сморщила нос.
— К сожалению. — Я вздохнула. — Мне нужно ехать домой. В Англию.
— Что случилось? — спросила она, и по ее тону я поняла, что она уже теряет интерес. В конце концов, я проработала на канале всего несколько недель. Она не была настолько заинтересована во мне. — Ты скучаешь по своей семье?
Я удрученно улыбнулась.
— Да, я скучаю по своей семье. Но еще больше я скучаю по себе. Не могу дождаться, когда снова обрету себя.
38
РИГГС
Работа на Шри-Ланке пришла и ушла. Большую ее часть я провел, размышляя о том, какого хрена мне кажется, что у меня нет целой конечности, пока я фотографирую массовые протесты, храмы и древние руины. Я был занят практически все время и смог создать работу только благодаря случайности. Удивительно, но Эмметт не был на моей заднице. Может, он наконец-то нашел интерес в своем жалком существовании?
Я часто думал о Чарли, но редко с грустью. Я предпочитал вспоминать, как он играл в Гарлеме с детьми, словно ему было наплевать на все на свете, даже если он и знал тогда, что его дни сочтены.
Полет из аэропорта Бандаранаике в аэропорт Кеннеди я провел, мысленно перечисляя все причины, по которым не стоит связываться с женой:
Она не выходила со мной на связь.
Она занята своей новой работой (да, я нашел ее страницу в Интернете).
Я не ищу серьезных отношений
Она не выходила со мной на связь.
То, что она не трогала мои деньги, не значит, что не тронет, когда мы разведемся.
Она могла вернуться к членососу. На самом деле, он может трахать мою жену прямо сейчас.
ОНА НЕ ВЫХОДИЛА СО МНОЙ НА СВЯЗЬ, ПОЧЕМУ, БЛЯДЬ, НЕТ?
Все это отличные, веские причины. И все же на полпути я решил написать ей.
Риггс: Скоро буду в твоих краях. Выпьем?
Это звучало достаточно несерьезно. К тому же я был обязан проведать ее и убедиться, что с ней все в порядке. Я смотрел на телефон три минуты подряд, а когда она не ответила, перевернул его так, чтобы не видеть экрана. Я просматривал киноканалы, ища, чем бы отвлечься. Был предел тому, как я мог издеваться над собой. Сидеть здесь и тосковать по ней, когда она могла бы сидеть на лице Членососа, было дурным тоном.