Мои глаза вспыхнули. Он что, спятил?
Он издал стон.
— Ты не можешь держать это в себе. Следующая остановка через несколько минут.
Я покачала головой, отказываясь. Огромная ошибка. Тошнота усилилась.
Он пошире раскрыл свою сумку.
— Просто сделай это здесь, пока тебя не стошнило на чьи-то ботинки. Мне совсем не хочется ввязываться в драку из-за того, что моя невеста не может держать себя в руках рядом с трюфелями.
— Прекрати. У меня был плохой день, — пробормотала я, сдерживая желчь, собирающуюся во рту.
— Да. — Риггс начал мастерски убирать мои волосы с лица. Он был удивительно добрым. Даже по-отечески. Что было иронично, учитывая, что он не хотел детей. — Поверь мне, половина нью-йоркских корпоративных СМИ была там, чтобы засвидетельствовать это.
— Я не стану блевать в твою сумку, — заявила я, даже когда холодный пот проступил на моей коже, а в голове зашумело. — Это не по-женски.
— Женский стиль покинул станцию, когда ты бродила по улицам Манхэттена с пятном от месячных в форме Западной Вирджинии на заднице.
Я ущипнула его за бицепс, возмущенная.
— Чтобы ты вообще упоминал об этом на людях…
Он грубо рассмеялся.
— Теперь, когда я тебя разозлил, не могла бы ты сделать одолжение всему миру и просто выблевать в мою сумку?
Что ж, он действительно заслужил это.
В этот момент я упала на колени, и меня вырвало в сумку Риггса, пока он сжимал в кулаке мои волосы. Я не останавливалась, пока она не наполнилась полностью. Я рухнула лбом ему на грудь. Он все это время гладил меня по голове, а его грудные мышцы тряслись от смеха.
В общем, это был самый романтичный поступок из всех, что кто-либо когда-либо делал для меня.
12
РИГГС
Эммет: Аляска выглядит очень красиво в это время года. Идеальная температура.
Я куплю тебе билет в один конец.
Эммет: Ты когда-нибудь скажешь мне, чем тебе не нравится это место?
Риггс: Нет.
Эммет: Я получу приглашение на свадьбу?
Риггс: Тоже нет.
Эммет: Я все еще не верю, что ты решил остепениться и отказаться от разнообразия.
Риггс: Хорошо, потому что мои отношения не продаются. Доставай свои тарелки, приятель. Сейчас ты получишь большой кусок скромного пирога.
— Объясни мне логику покупки настоящей бриллиантовой вещи для твоей фальшивой невесты. — Арсен щелкнул пальцами, когда мы были в ювелирном магазине. Прошла неделя с тех пор, как мы с Поппинс завели разговор о кольцах. Мой лучший друг расхаживал по белому мраморному помещению, щурясь на бриллиантовые браслеты и изумрудные ожерелья.
— Она такая заносчивая, что у нее может случиться сердечный приступ, если кто-то заметит, что на ней подделка. — Я раздраженно барабанил по стеклянному прилавку, ожидая, когда продавец вернется с образцами.
— И тебя волнует, что у нее будет сердечный приступ, потому что…? — Кристиан склонил голову набок, наморщив лоб.
— Она безработная и не застрахована. Одна только ее госпитализация обойдется дороже, чем вся свадьба. — Я пролистал свой телефон, прокручивая сообщения.
— Посмотри на себя, безнадежный романтик, — сардонически заметил Кристиан. — Возможно ли, что она тебе хоть немного нравится?
— Ты же с ней знаком. — Я бросил на него недоуменный взгляд. — Она похожа на меня?
— Твой тип — это любой, у кого есть пульс, каким бы слабым и неглубоким он ни был, так что ответ — да, — отшутился Арсен.
Если не принимать во внимание тот факт, что она блевала в мою сумку, шантажировала меня браком и называла меня деревенским идиотом по меньшей мере дважды в день, у Даффи был еще и идиот-бойфренд. Она не вызывала у меня неприязни, но я точно не был ее фанатом номер один. Более того, она обладала одной чертой, которую я презирал в людях больше всего, — она жаждала денег.
— Она великолепна, — хрипловато признал я. — Но она также вышла бы замуж за осужденного детоубийцу, если бы у него была собственная яхта. Она — определение золотоискателя.
— А ты играешь роль бедного Оливера Твиста, — закончил Арсен, перебирая в пальцах дорогую пару сережек для своей жены. — А значит, нет никакого риска, что она влюбится в тебя. Да и не было бы, если бы она знала, что ты миллиардер. У тебя меньше достоинств, чем у флакона Flonase.
С тех пор как Арсен влюбился и решил жениться на вдове, он вообразил себя ответным Ромео двадцать первого века.
— Спасибо за непрошеное мнение. Я обязательно проигнорирую его. — Я поставил локти на прилавок. Продавец вернулся с целым рядом обручальных колец, разложенных на белой атласной подушечке.