— Да, она скрутила их так сильно, что я думал, она мне их оторвет.
Шон ударил рукой по колену и продолжил смеяться. Я убрал ладони от своих чувствительных сосков и впился в него взглядом и смотрел до тех пор, пока тот не перестал ржать, и длилось это целых две минуты.
— Рад, что это кажется тебе смешным. Ведь у меня отняли последний шанс на покупку куклы для Дастина. А все потому, что меня поимела твоя ненормальная сестра. Джастин не позволит мне это забыть.
Я подумал о своем старшем брате. Он на семь лет старше меня. Я сказал ему, что куплю эту проклятую куклу для Дастина. Но теперь у меня ее не было. И я буду самым дерьмовым дядей на Рождество, потому что мне нечего подарить племяннику. Он попросил у меня куклу еще тогда, когда до Рождества оставалось две недели.
Шон покачал головой.
— Джей все поймет.
Я пощелкал костяшками.
— Ты — его лучший друг, а я — младший брат. Он изобьет мою задницу за то, что я нарушил данное Дастину обещание и расстроил его.
Шон перестал смеяться и посмотрел на меня. Он понял, что я не шучу. Он прекрасно знал, что Джастин мог такое сделать.
— Поехали к Ниле, вернем куклу.
Это было похоже на самоубийство.
Я проворчал:
— Не могу. Потому что она купила ее. Она, скорее всего, вновь нападет на меня и будет утверждать, что я ворвался в ее квартиру. И давай не упустим, что она еще позовет полицейских, чтобы они выкинули меня.
Шон захихикал.
— Обычно она спокойная. Она меняется лишь тогда, когда рядом ты.
Еще бы.
— Это потому что я ей очень нравлюсь, — сказал я с неприкрытым сарказмом.
Рот Шона изогнулся в садистской ухмылке, и мне это не понравилось.
— И чего ты теперь ухмыляешься?
— Просто так, — произнес он, имитируя мою раннюю речь.
Ублюдок.
— Ну, прекрати.
Шон продолжал ухмыляться, но потом внезапно щелкнул пальцами и подскочил с дивана.
— У меня есть идея, давай пойдем к Ниле, вернем куклу Дастину.
Этот клоун сейчас серьезно?
Я приподнял бровь.
— Ты хочешь, чтобы я ворвался в квартиру твоей сестры и украл куклу, за которую она заплатила, чтобы подарить ее твоей дочери на Рождество?
Он ведь это имел в виду?
Шон радостно рассмеялся.
— Нет, и нет. Мы не ворвемся — нам предложат войти. Ты ничего не будешь красть. Ты заберешь ту вещь, которая принадлежит тебе. А Чарли откроет утром свой подарок и будет счастлива. Поверь мне.
Он был не в себе, но я не возражал, так как его идея могла помочь мне вернуть куклу.
Но опять же, я не знал. С чего он решил, что кукла принадлежала мне, когда за нее заплатила Нила.
— Дружище, я понятия не имею, что ты курил, но ведь я не платил за…
— Кредитная карта Нилы лежит на журнальном столике, — снова ухмыльнулся Шон.
Что?
Я нахмурился и выпрямился на диване. Я потянулся и взял карту, о которой он говорил и осмотрел ее. Мисс Нила Кларк — было написано на карте.
Как так вышло, что у меня карта Нилы?
— Я не понимаю.
Шон вздохнул.
— Это не так уж сложно понять, дружище.
Для него возможно.
Я проворчал:
— Тогда просветите меня, о мудрейший.
Шон потянулся и сказал:
— Как я предполагаю, вы с моей сестрой одновременно пытались заплатить за куклу. А кассир взял твою карту, оплатил куклу и вернул ее Ниле. А ты, в свою очередь, забрал ее карту, думая, что это твоя. Так что, простая ошибка.
Я уставился на Шона, а затем на карту.
Святое дерьмо.
— То есть, кукла моя?
Шон усмехнулся.
— Она твоя.
Вот, черт, да!
Я самодовольно улыбнулся. Кукла гребаной Огненной принцессы была моей. И все, что я должен сделать — это получить куклу обратно из рук Нилы.
Моя улыбка увяла, когда я подумал о предстоящей задаче. Я должен это сделать — это было сложно. Но я должен.
А еще я должен быть бдительным и охранять свои соски, но кроме этого все должно получиться забавно… правда?
Глава 5
ДАРСИ
— Нервничаешь? — спросил меня Шон, когда мы шли по коридору к квартире Нилы.
Я клянусь, что слышал, как мое сердце бьется с каждым шагом, который приближал меня к квартире Нилы, все сильнее. И этот дурак еще спрашивает меня, нервничаю ли я? Да страх полностью поглотил меня.
— Нет, дружище, — солгал я. — Это же будет легко.
Я прекрасно знал, что пот выступил на моем лбу, но даже если Шон заметил это, то он был хорошим приятелем и не стал говорить об этом. Да и мне не хотелось снова стать объектом его шуточек. Поэтому я не проявлял каких-либо эмоций. Я сохранил свою невозмутимость и безэмоциональность, что было чрезвычайно трудно, но я справился.