— Да пошел ты, я не балаболка.
Да-да, конечно.
— О’кей, — сказал я и поставил свечу на пол.
Нила прислонилась к стене в коридоре и зарычала, когда я прошел мимо нее.
— Не надо говорить: «О’кей», чтобы просто успокоить меня.
Я улыбнулся и, пройдя в свою гостиную, сказал:
— О’кей.
— Дарси! — закричала Нила с нескрываемым раздражением.
Боже, ее так легко взбесить.
— Я просто прикалываюсь, Нила, — сказал я, надеясь, что она услышит нотки правды в моем голосе.
Конечно, это была не правда, потому что Нила на самом деле была балаболкой, она никогда не замолкала. Все в нашем городке поддержали бы меня в этом.
— Я не верю тебе… что ты делаешь?
Я вздохнул и поднял зажженную свечу.
— Убираю это из коридора, чтобы мне легче было выкопать наш выход.
— Ты хотел сказать, когда мы выкопаем выход.
Ага, точно.
— Да, я имел в виду нас.
Нила хмыкнула.
— Ты ужасный лжец, Дарси.
Я улыбнулся про себя, когда прошел мимо нее и направился обратно в гостиную.
— Ты не могла бы захватить несколько свечей из гостиной? А я возьму ложки и вилки.
Нила что-то пробормотала себе под нос, как я мог предположить — разные проклятия и ругательства. Но она сделала так, как я ее попросил. Она направилась в гостиную, чтобы собрать больше свечей. А я направился на кухню, чтобы взять ложки и вилки из кухонных ящиков. Я огляделся в поисках чего-то большего, но ничего не нашел. Я пожалел, что не позволил своей матери купить кучу кухонного барахла, когда я переехал сюда. Думаю, сейчас оно было бы очень кстати.
Я вздохнул и подошел к Эйнштейну, когда тот заклекотал. Открыл клетку и выпустил его, чтобы он мог выбраться посидеть на крыше и расправить крылья. Он любит свою клетку, но ходить по крыше клетки он любит сильнее.
— Заткнись, Нила! — закричал Эйнштейн.
Я заулыбался, когда Нила язвительно крикнула:
— Ненавижу твою идиотскую птицу!
Я хихикнул и погладил попугая по голове.
— Хороший мальчик, — прошептал я с любовью.
Я вышел из кухни, вооруженный нужными инструментами, и направился обратно к своей двери, которая была засыпана снегом.
— Это странно. Как же снег не попал в коридор? Ведь дверь открывалась несколько раз, а ничего не произошло, — сказала Нила, когда я остановился рядом с ней и уставился на дверной проем, наполненный снегом.
— Он застыл, пока дверь была закрыта, хотя не превратился в лед, но этого достаточно, чтобы снег не осел, когда мы выкопаем какое-то пространство.
Нила сглотнула.
— Я не могу поверить, что это происходит. У нас ведь никогда не было столько снега.
Я посмотрел на нее и поднял брови.
— Согласен. У нас никогда не было столько снега. Но в течение недели мы неоднократно получали предупреждения о том, что это будет самая худшая зима за последние пятьдесят лет. Почему ты думаешь, я и все остальные запаслись едой в банках и водой в бутылках в случае отключения электричества или, если было бы опасно ездить за рулем?
Нила пожала плечами.
— Я слышала предупреждения, но думала, что синоптики как обычно ошибаются. Они прогнозируют ясное небо и солнце, а вместо этого у нас затянутое тучами небо и проливной дождь. Но в этот раз они, выходит, оказались правы.
Я покачал головой.
— Ну, что есть, то есть, и по этой причине мы застряли здесь. Поэтому давай изменим нашу ситуацию. Ты стой здесь, а я буду рыть.
Я шагнул вперед, но маленькая рука схватила меня за предплечье.
— Не стоит обращаться со мной как с маленькой, бессильной женщиной, Дарси.
— Ты ненорм… Ой! — я ойкнул, когда Нила схватила меня за мочку уха и скрутила ее.
— Закончи свое предложение. Слабо? — сказала она, сильнее скрутив мочку.
Я закричал:
— Я пошутил, клянусь!
Нила ухмыльнулась и отпустила мое ухо. А я быстро потер его, облегчая боль. Пульсирующая боль все еще давала о себе знать даже тогда, когда я убрал руку. Но жгучей боли не было.
Слава Богу.
Я сосредоточился на Ниле и уставился на нее так серьезно, как только мог.
— Если ты сделаешь так еще раз, то я защекочу тебя до смерти.
Нила моргнула и несколько секунд выглядела шокированной… до тех пор, пока не рассмеялась.
— Вау! — захихикала она. — Всего секунду ты выглядел таким серьезным.
Ни один мускул не дернулся на моем лице.
— Я серьезно.
Нила перестала смеяться и уставилась на меня, не моргая.
— Ох, ну, тогда ладно. Я не буду больше к тебе прикасаться.
Вот и замечательно.