«Быть может, проклятие начало действовать?», — подумала про себя Гермиона, чувствуя, как ее бросает то в жар, то в холод.
— Почему он не приходит в себя? — в нетерпении спросила Дафна, подняв глаза на профессора Слизнорта.
Гермиона, в свою очередь, также переключила внимание на преподавателя, ожидая от него ответа. Ей жизненно необходимо было услышать, что все в порядке и зелье начало действовать. Лишь это способно было выдворить из ее головы дурные мысли и снизить уровень тревожности.
— Исцеление на такой запущенной стадии — процесс не быстрый, мисс Гринграсс, — оповестил ее профессор Слизнорт, устало опускаясь на свободный стул и потирая седую голову. Казалось, что события последних часов заставили его постареть минимум на десять лет. — Нам остается лишь надеяться, что мы не опоздали.
Опоздали. От одной только мысли об этом у Гермионы внутренности выворачивало наизнанку. Она не верила. Не могла, не хотела, отказывалась. Будь ее воля, она бы поймала эту мысль, словно та имела физическую оболочку, и поместила в ящик, пряча под семью замками от глаз подальше. Вот только игнорирование проблемы не способствовало ее реальному решению.
— Мисс Грейнджер, — рука мадам Помфри опустилась ей на спину в успокаивающем жесте. Потерянное выражение лица Гермионы лучше любых слов говорило о том, что было у нее на уме, — вам необходимо выпить зелье, чтобы обезопасить себя от проклятия.
Опустив взгляд, она выставила руку перед собой и разжала пальцы, смотря на почти пустую склянку с зельем, лежащую в ладони. Любой нормальный человек сразу же выпил бы его, чтобы спасти свою жизнь, но Гермиона не торопилась этого делать. Она понимала, что любое промедление может нанести вред ее здоровью, но, Мерлин, ей было так плевать. Ее инстинкт самосохранения погас, как дотлевший уголек, стоило лицом к лицу столкнуться с вероятностью того, что Драко может больше не очнуться. Какой смысл трястись над сохранностью того, что все равно разойдется по швам, как только судьба потянет за связующую нить?
Почувствовав на себе чужой взгляд, она подняла голову и увидела, что Дафна внимательно наблюдает за ней. И, кажется, слизеринка как никто другой понимала, о чем думает Гермиона, ведь после смерти матери ее долгое время атаковали те же мысли.
Этот неприятный жизненный опыт, полученный по воле случая, сделал их подругами по несчастью.
Комментарий к Глава 19
Глава вышла не особо большая, потому что изначально я планировала включить происходящие в ней события в прошлую часть. Но получилось так, как получилось :)
P.S. Следующая глава будет последней. Даже не верится, что мы вышли на финишную прямую.
========== Глава 20 ==========
Тем роковым днем Драко так и не проснулся. Последующая диагностика в Святом Мунго выявила, что большая часть его внутренних органов была повреждена из-за зараженной проклятием крови. Однако осколок, ранее присутствующий в сердце, бесследно исчез. Но особой радости это не вызывало, ведь артефакт, так или иначе, успел нанести серьезный вред здоровью.
Как и мадам Помфри, целители пришли к выводу, что поддержание Драко в состоянии искусственной комы — единственный возможный способ предотвратить необратимые процессы в мозге и тем самым сохранить ему жизнь. Вот только длительное использование необходимой для этого настойки было чревато серьезными последствиями: воспалительными процессами в дыхательной системе, нарушением памяти, речи, двигательной активности, инфекционно-воспалительными изменениями внутренних органов и многим другим.
Осознавая все риски, Малфои, прибывшие в больницу после полученного от МакГонагалл послания, все же дали свое согласие на предложенный целителями вариант. Они прекрасно понимали, что крупицы жизни и без того стремительно покидали тело их сына, словно песчинки, пропускаемые сквозь пальцы. Если искусственная кома — единственное, что может замедлить этот процесс и тем самым выиграть целителям время на лечение поврежденных органов, то они ухватятся за эту возможность так, словно та была их спасательным кругом посреди океана.
На протяжении многих недель Гермиона навещала Драко после окончания школьных занятий. Вместе с миссис Малфой, которая чуть ли не поселилась в Святом Мунго, чтобы круглосуточно быть рядом с сыном, она осуществляла гигиенические мероприятия, проводила массаж и пассивную гимнастику, которые должны были препятствовать атрофии мышц юноши. Увы, не существовало волшебного снадобья, которое могло бы предотвратить последствия длительного пребывания в неподвижном состоянии, поэтому подобный уход за пациентом его родственникам необходимо было осуществлять самостоятельно.
Сперва Гермиона боялась, что миссис Малфой не захочет видеть ту, кто наверняка знал о состоянии Драко и умалчивал об этом, однако в действительности женщина была рада ее компании. Особенно после того, как узнала, что именно Гермиона нашла фрагмент артефакта, из которого было сделано противоядие от проклятия.
Время шло, и ее жизнь все больше и больше становилась похожа на метания между школой и больницей. Казалось, она была компьютером, ежедневно выполняющим один и тот же цикл действий, заданных программой: пробуждение, завтрак, учеба, обед, посещение Драко, ужин, выполнение домашнего задания, сон. И если приближенных к ней людей тревожил подобный распорядок дня, то Гермиона не видела в этом ничего плохого. Она успешно справлялась с обязанностями старосты школы, имела безупречную успеваемость и находила время на подготовку к грядущим Ж.А.Б.А, до проведения которых оставалось чуть меньше четырех месяцев. Пожалуй, лишь это должно было волновать окружающих. Остальное же являлось личным делом самой Гермионы.
Однако одним мартовским вечером, готовясь навестить Драко в больнице, она столкнулась с тем, чего ну никак не ожидала: МакГонагалл запретила ей отправляться в Святой Мунго и оставалась непреклонна в своем решении, игнорируя мольбы со стороны ученицы.
Было видно, что директору отнюдь не просто отвечать отказом, смотря в полные слез глаза Гермионы, однако, по ее мнению, это было необходимой мерой. Все дело было в том, что МакГонагалл испытывала глубокую симпатию к гриффиндорке и в какой-то степени воспринимала ее как родную дочь, которой у нее никогда не было. И именно поэтому она, видя, как Гермиона день за днем ходит к человеку, который, по прогнозам целителей, мог и вовсе не очнуться, решила положить этому конец, приняв на себя роль злодея поневоле. Таким образом она рассчитывала помочь девушке скорее пережить произошедшее и начать двигаться дальше.
Однако для Гермионы этот поступок со стороны директора стал ударом ниже пояса. Ей было плевать на прогнозы целителей, потому что она всем сердцем верила в то, что Драко очнется. Раз им удалось устранить основную угрозу для его жизни, коей являлся проклятый осколок, то его пробуждение было исключительно вопросом времени. Рано или поздно его внутренние органы, которые лечат различными зельями, окончательно восстановятся, и Драко выведут из искусственной комы. По-другому и быть не могло.
Не намереваясь опускать руки и вычеркивать Драко из своей жизни, Гермиона написала Нарциссе письмо, в котором объяснила причину своего отсутствия. Она уверила миссис Малфой в том, что ни за что не оставила бы ее сына в такую трудную минуту, если бы не запрет на посещение Святого Мунго, наложенный директором. Ответ не заставил себя долго ждать: вечером следующего же дня мать Драко прислала ей весточку, в которой призвала Гермиону не тревожиться по этому поводу.
На протяжении полутора месяца они поддерживали переписку, из которой Гермиона узнавала о том, что органы Драко постепенно восстанавливаются, однако этот процесс шел не слишком-то быстро, посему сложно было хотя бы примерно предположить, когда юноша будет готов выйти из искусственной комы.
Что же касается Нарциссы, то она охотно отвечала на каждое доставляемое совиной почтой письмо. Женщина никогда не ограничивалась парой сухих фраз, поэтому практически во всех отправляемых ею конвертах находилось не менее двух полностью исписанных пергаментов. Возможность поделиться личными переживаниями с человеком, который проходил через то же испытание, что и ты сам, помогала им обеим справиться с горем.