— А что именно тебя в нем зацепило? — не смогла не поинтересоваться Гермиона. С Лексом Роули она пересекалась лишь на совместных занятиях, поэтому не имела ни малейшего представления о том, что он за человек. Хотя нет, скудное представление все-таки имелось: он был влюбленным в Джинни слизеринцем, который с недавних пор враждовал с Симусом.
— Я и сама до конца не знаю. Наверное, больше всего меня зацепило то, что в действительности он оказался одним из немногих, в ком еще осталось хоть что-то от настоящего мужчины.
Гермиона повернула голову в сторону Джинни, попутно смиряя ее недоверчивым взглядом. Исходя из ее наблюдений, Лекс Роули не слишком то подходил под озвученное описание.
— Понимаешь, многие парни, которые проявляли ко мне интерес, видели во мне что-то вроде куска мяса. Взять хотя бы тех же идиотов из команды Когтеврана. Не помню, говорила ли я тебе или нет, но приятель Олдриджа как-то раз шлепнул меня по заду, когда я уходила с поля.
— Нейт? — тревожно спросила Гермиона, приподнявшись на локтях и посмотрев Джинни в глаза. Она впервые слышала об этом случае.
— Он самый.
Гермиона сердито поджала губы, мысленно понося упомянутого парня на чем свет стоит. Нейт Флеминг был наиярчайшим подтверждением того, что Распределяющая шляпа порой совершает ужасные ошибки. Во всяком случае, этот подлый мерзавец, обделенный каким-либо намеком на острый ум, был последним кандидатом на роль ученика Когтеврана. За годы учебы за ним закрепилась дурная слава человека, которому совершенно не знакомо слово «нет». Одному только Мерлину известно, почему его до сих пор не отчислили. Хотя не исключено, что многие девушки просто не считали нужным докладывать о случившемся руководству школы, потому что боялись, что им не поверят. Виной тому была безупречная репутация этого самого Нейта Флеминга в глазах преподавателей.
— Не переживай, я наслала на него Летучемышиный сглаз, поэтому теперь он обходит меня стороной, — попыталась разрядить напряжение Джинни. — Что же касается Лекса, то с ним все иначе. Конечно, он далеко не святой, но за все то время, что мы общались наедине, он никогда не переступал границы дозволенного и вел себя более чем достойно. Как-то раз он даже подарил мне цветы, — неожиданно добавила она после недолгой паузы. — Разумеется, это не первый подобный случай в моей жизни, но именно Лекс был тем, кто выбрал лилии. Мне всегда дарили розы, потому что считали это беспроигрышным вариантом, но лишь тот, от кого я не ожидала ничего, в итоге поразил меня до глубины души. И откуда он только узнал, что мне нравятся лилии? — бездумно протянула она, глядя в потолок.
Гермиона помнила, что ее подруга всю жизнь души не чаяла в лилиях, пускай многие и считали их запах весьма специфическим. И она хорошо понимала, что же именно так поразило Джинни. Даже Гарри, который, казалось бы, встречался с младшей Уизли, понятия не имел о том, какие цветы ей нравятся. Подтверждением тому были букеты упомянутых роз, которые он успел подарить ей за то недолгое время, что они были вместе. Разумеется, Гарри был осведомлен об ее предпочтениях в квиддиче, но остальные сферы жизни Джинни оставались для него под завесой тайны. Вот только она никогда не скрывала их. И от этого было больнее всего. Каково быть с тем, кто знает о тебе лишь то, что соприкасается с интересующими его областями? То, что лежит на поверхности и не требует от человека проявления каких-никаких усилий для его достижения.
— Наверное, ты считаешь меня наивной идиоткой, которая повелась на первого встречного, проявившего к ней должное уважение, но это не так, — быстро проговорила Джинни, словно стараясь оправдаться в глазах подруги. — Все то время, что мы с Лексом общались, он не раз удивлял меня, Гермиона. Я упустила многие детали, но правда в том, что за прошедший месяц меня стало тянуть к нему. И это пугает, — тихо призналась Джинни, будто бы не хотела, чтобы смысл озвученных слов был понят кем-то, кроме нее.
— Но почему?
— Мама с папой всегда были и остаются для меня примером для подражания, а те отношения, которые могут сложиться у нас с Лексом, если я дам ему зеленый свет, навряд ли будут хотя бы близко похожи на имеющийся в моем представлении идеал. Да и его родные далеки от образа добропорядочных волшебников… Не уверена, что окружающие положительно отнесутся к нашему союзу.
Говоря о родственниках Лекса, Джинни по большому счету имела в виду его дядю Торфинна, чье предплечье было заклеймлено Темной меткой. Хотя и родители слизеринца сумели прослыть заядлыми любителями древней и опасной магии, которую изучали во время путешествий по разным странам, известным благодаря своим необычным ритуалам и способам колдовства в целом.
— Но ведь у Лекса нет Темной метки, — напомнила Гермиона, тем самым оправдывая юношу в глазах подруги. Если Джинни сумела разглядеть в нем что-то хорошее, значит Лекс заслуживал шанса на счастье. — Да и его родителей не было среди тех, кто поддерживал Волан-де-Морта во время войны. Ну а мнение окружающих — последнее, о чем стоит беспокоиться, Джинни. Люди всегда найдут повод облить неугодного им человека помоями, поэтому не стоит считать, что их слова дорогого стоят. Вот скажи, что ты чувствуешь, находясь рядом с Лексом?
Джинни едва заметно улыбнулась и сложила руки на груди.
— Честно? Я чувствую себя так, словно ловлю золотой снитч, сидя верхом на новеньком «Чистомете».
— Ох, ну раз так, то тут все серьезно, — с важным видом ответила Гермиона, чем заставила Джинни невольно прыснуть.
— Шутки-шутками, но я на самом деле допускаю такую мысль. Жизнь внутри меня бьет ключом, когда я нахожусь рядом с ним. И это… Это невероятное ощущение, Гермиона, — то, как воодушевленно она говорила об этом, было лучшим тому подтверждением. — С Гарри же все обстоит иначе, — при упоминании о парне, чье доверие она так бессовестно предала, голос Джинни заметно дрогнул. — Мне стыдно за то, что я так с ним поступила, но в тот момент мой мозг словно отключился… Сегодня вечером Лекса наконец-то выписали из лазарета, и он решил проводить меня до гостиной, пускай я и до последнего отказывалась, — Джинни неожиданно сменила тему, видимо вспомнив, что так и не рассказала подруге о том, как именно произошел ее поцелуй со слизеринцем. — У меня земля из-под ног ушла, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня. И даже в этой ситуации он поступил как чертов джентльмен, предоставив мне право выбора. Не удивлюсь, если при следующей нашей встрече Лекс скажет, что именно я набросилась на него. Хотя в чем-то он окажется прав, ведь последний шаг действительно был за мной.
— Джинни, — заговорила Гермиона, накрыв ладонь подруги своей, — я понимаю тебя, правда. Наши ситуации настолько похожи, что порой мне кажется, что это чья-то умело подстроенная шутка.
На сей раз уже Джинни с удивлением взглянула на Гермиону, не понимая, что же именно делает их подругами по несчастью. Из-за ссоры длиною в месяц она и не догадывалась, что творится в жизни Гермионы, и какие именно отношения связывают ее с Драко Малфоем. Разумеется, после их совместных появлений на публике ученики строили свои предположения, но Джинни слишком много времени проводила с Лексом в лазарете, чтобы быть в курсе свежих сплетен. Да и в целом она не сказать чтобы любила опускаться до уровня тех, кто без зазрений совести перемывал кости окружающим.
— Я просто хочу сказать, что тебе не стоит сторониться своих чувств. И да, исходя из того, как ты отзывалась о Лексе, я поняла, что они у тебя есть, — тут же объяснила Гермиона, не давая Джинни ни единого шанса, чтобы отнекиваться. Но, судя по ее спокойной реакции, она и не собиралась этого делать.
— А что мне делать с Гарри? — Джинни поежилась в кровати, словно кто-то покрыл ее тело омерзительными личинками. — Я не хочу делать ему больно. Да и до конца не понимаю, готова ли поставить точку в наших с ним отношениях.
Гермиона не торопилась давать ответ. По правде говоря, она и не знала, что сказать. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее лучшему другу разбили сердце. Гарри как никто другой заслуживал счастья, особенно после всего, что свалилось на его плечи за девятнадцать лет жизни. Но и Джинни была для Гермионы отнюдь не чужим человеком, чье счастье также не следовало отодвигать на второй план. Сложившаяся ситуация была, мягко говоря, сложной.