– Твоих снеговичков мы можем вместе с Фреей сегодня попечь, – сказала мама.
– Точно! Отличная идея! – Анна захватила пальцем капельку замешанного теста и лизнула. Мама полушутя замахнулась на нее ложкой. – Ну извини! Ты же сама говоришь, что пекарь должен знать, чем он других кормит.
Мама хохотнула:
– Есть такое. Да уж, с тобой не расслабишься, егоза моя.
Анна чмокнула ее в щеку.
– Так ведь это же хорошо, а? Вот что бы с тобой было, если бы меня не было?
Мама замерла и посмотрела на нее, улыбка стерлась с ее лица. Одной рукой она взяла Анну за подбородок:
– И думать не хочу. А ведь скоро придется. Скоро придется.
Анна ничего не ответила. Ей не нравилось, когда мама так говорила. Именно поэтому она пока так и не рассказала родителям, что в будущем, когда ей исполнится восемнадцать, хочет уехать в Эренделл. Анна любила родной Гармон и его обитателей, но в сравнении с другими городками королевства он был совсем маленький –- а мир такой большой. Особенно Анне хотелось посмотреть, как живется в том городе, где находится дом самого короля.
– Посмотри там, чаю у нас много еще? – обратилась к ней мама.
Анна заглянула в буфет, где у них хранились сыпучие продукты.
– Кажется, совсем нету, – пошарив внутри, ответила она.
– Тогда, может, сбегаешь на рынок? – попросила мама, отмеряя совком сахар из банки и добавляя его в миску. – Я хочу, чтобы, когда Фрея приедет, у нас уже стоял заваренный чай. Ей так долго до нас добираться. Можешь придумать что-то еще, что нам надо?
Они знали, что Фрея рано пускается в путь и выезжает из Эренделла еще до рассвета. Так что, когда она едет, надо будет накормить ее завтраком.
– Может, принести яиц из курятника? Приготовим для Фреи яичницу.
– Чудненько, – улыбнулась мама.
Едва она это промолвила, Анна выскользнула из своих туфель и сменила их на уличные башмаки. Схватив висевшую у двери лиловую накидку, она торопливо бросила через плечо:
– Я быстро!
– Анна, у тебя ничего никогда не быстро, – снова засмеялась мама.
– Вот увидишь – сегодня мигом обернусь, – упрямо пообещала Анна, и дверь за ней захлопнулась.
У крыльца стояла пустая корзинка. Анна прихватила ее и выскочила на улицу. Сначала на рынок за чаем, это недалеко, потом в курятник за яйцами – это на ферму, немного дальше, за городскими домами. Небо было такое голубое и бездонное, словно и не небо вовсе, а перевернутый океан, и погода стояла теплая, но без зноя. Анна много раз слышала, что одно из преимуществ жизни в горах, где расположился Гармон, – это нежаркое лето. Не такое жаркое, как в Эренделле. В горах воздух всегда прохладнее, а люди – спокойнее. Анна бросила взгляд вдаль, но глаза по привычке скользнули вниз, к подножью гор, стараясь разглядеть крыши Эренделла. «Интересно, что там делается сейчас?» – подумала она. Впереди заслышался чей-то разговор, и Анна резко остановилась – аж корзинка закачалась.
– Чего тебе, Свен?
Мама частенько поговаривала, что Анна – та еще балаболка, а папа непременно добавлял, что она ни одно новое лицо в городке не упустит. Анна действительно любила поболтать, а этот голос показался ей незнакомым. Весь городок состоял из пары-тройки улиц, на которых плотным рядком теснились небольшие домики. Они пестрели яркими цветами – зеленым, синим, красным, и каждый был окрашен не так, как сосед. Пекарня, к примеру, была оранжевая. Анна знала всех-всех в этом городишке, и кто в каком доме живет. Но тот, чей голос теперь приближался, не жил ни в одном из этих пестрых строений.
– Дай мне морковь! – послышался второй голос, гораздо ниже, чем предыдущий.
Сгорая от любопытства, Анна свернула за угол на рыночную площадь и увидела парня примерно тех же лет, что и она. С ним был огромный северный олень, запряженный в повозку с глыбами льда. Этого юношу Анна видела впервые. Окен, который держал торговую лавку с сауной, жил выше в горах, и его дети не так уж часто появлялись в Гармоне; да к тому же парень не напоминал никого из семейства Окена. У него были косматые светлые волосы, а наряд его составляли синяя рубаха с закатанными рукавами, грубые штаны какого-то темного цвета и светло-коричневые башмаки. Но самое примечательное было то, что разговаривал он, похоже, с оленем.
– Волшебное слово? – спросил он, обращаясь явно к животному.
Вокруг по рынку сновали люди с ящиками овощей на продажу. На глазах у Анны парнишка обернулся и, пока никто не видел, лихо стянул из одного ящика пучок моркови. Вытянув одну из связки, он поднял ее высоко над мордой оленя.