– Ой, извини!
– Ничего-ничего, – сказала ей тетушка и поднесла к лицу носовой платок. Анне бросилась в глаза вышивка с гербом Эренделла.
Анна взяла большой ком теста обеими руками и как следует шлепнула об стол, щедро усыпанный мукой. Затем снова взялась за сеялку.
– Мне просто так нравится смотреть, как мука падает. Похоже на снег.
Голубые глаза Фреи словно потускнели.
– Любишь снег?
Анна просеяла немного муки на тесто, взялась за скалку и принялась раскатывать ком.
– Люблю! Тут, в горах, его, понятно, много. Зимой так люблю в нем повозиться или снеговика слепить! Потом, еще люблю на коньках кататься...
– Кстати, из всех твоих печений вот эти снеговики – мои любимые, – откликнулась тетушка Фрея, задумчиво глядя на жестяные формочки для печенья в виде снеговиков разных размеров. – А когда ты их начала делать, не помнишь? В том году?
– Ага. – Анна взяла одну из формочек и тоже вгляделась в нее. – Мне почему-то кажется, как будто я даже знаю такого снеговика. Ну, не в том смысле, что прямо знакома со снеговиком, конечно... Просто видела где-то раньше.
– В смысле? – не поняла Фрея.
Когда Анна представляла себе снеговика, у нее в голове всегда возникала конкретная картинка: нижний ком – самый большой, в серединке – поменьше, голова слегка вытянутая, как большая картофелина, и по бокам две руки-веточки. Нос должен быть обязательно морковкой, а впереди на животе – три пуговицы из кусочков угля. Все это Анна и воплощала в своем имбирном шедевре с помощью белоснежной глазури и кондитерской посыпки, заодно добавляя пару веточек на голову, будто волосы, и рисуя на белом лице широченную улыбку с парой больших передних зубов. Ее снеговик всегда был такой радостный и счастливый.
– Мне он часто снился тогда. Я постоянно его рисовала, так что папа сказал, что лучше сделает мне такую формочку для печенья. И я стала печь их так много, что ему пришлось сделать еще несколько формочек. Только мы вчера продали всех готовых снеговичков. Кто же знал, что людям захочется снеговиков летом?
Тетушка улыбнулась:
– Ничего, скоро будут еще. Мне так приятно помогать тебе. Люблю смотреть, как ты работаешь. Твоя мама права: ты просто замечательный пекарь.
– Она и для теста сама рецепт составила, – гордо добавила Томалли.
– Правда? – удивилась Фрея.
Анна кивнула:
– Люблю экспериментировать. Это у меня от мамы страсть к выпечке.
– Точно. – Фрея провела пальцами по своей броши, и лицо ее стало печальней. Она умолкла и стала смотреть, как Анна аккуратно поддевает ножом вырезанные печенья и переносит их на противень.
– Ты так и не рассказала, как всем понравился мой кекс на сиропе.
– Восхитительно! – снова загорелась Фрея. – Твой о... мой муж просил тебя спечь ему еще один.
Фрея вечно путалась в словах. Но с Анной это тоже частенько бывало: вечно она пыталась высказать все сразу без разбора. Ей порой казалось, что слова бурлят в ней и торопятся выскочить наружу, как пузырьки в кастрюле с плавящимся шоколадом.
– А ему понравились засахаренные апельсинки, которые я сверху положила?
– Очень! Он сказал, что никогда не видел, чтобы так делали.
Анна пожала плечами:
– Я люблю что-то свое в рецепты добавлять. Делать по-особенному... Если ты еще не заметила.
– Заметила. – Фрея улыбнулась: – Думаю, моему мужу ты бы понравилась. Хотя у нас с тобой похожий характер, веселый, а он все время как будто хочет решить все проблемы мирозданья, бедняга. И дочь у меня такая же, как он.
Тетушка часто упоминала о дочери, но никогда не привозила ее с собой. Из обрывков рассказов Анна могла представить себе, что это умная и предельно серьезная девушка. Иногда Анне именно для того и хотелось познакомиться с ней, чтобы немного стрясти с нее эту серьезность. Всем иногда надо расслабиться, сбросить напряжение. К тому же они могли бы подружиться – тогда у Анны наконец появилась бы подруга.