– Ваше высочество!
Эльза отскочила от ларца с такой поспешностью, как будто ее застали за воровством.
– Ваше высочество!
Она быстро вернула карту в рамке на место, точно как нашла, чтобы та закрывала собой ларец, и спустилась по лестнице в коридор. Внизу творилось нечто неладное, царило общее беспокойство. С дальних концов коридора слышались беспорядочные вскрикивания; пару раз раздалось ее имя.
– Я здесь, – громко произнесла она и тут же укорила себя за то, что заставила, очевидно, других ее искать. Свернув за угол коридора, она обнаружила тут почти всю прислугу замка. Герда безутешно стенала; Олина рыдала в платок. Кто-то горестно уткнулся соседу носом в плечо. У многих стояли слезы на глазах.
– Принцесса! – Кай ухватился за грудь. – Вы в порядке. – Лицо его покрылось пятнами, как будто он тоже плакал. – Мы уж было подумали...
– Что? Что подумали? – Сердце у Эльзы забилось сильнее. Ее взгляд упал на Олину, та все утирала слезы, но они так и лились градом; ком встал у Эльзы в горле. Все теперь смотрели на нее. Что-то явно стряслось. Принцесса ждала объяснений, но вместо этого воцарилось молчание. – Что произошло? – спросила наконец Эльза.
Из толпы выступил лорд Петерсен. Лицо его было мрачно, глаза покраснели.
– Эльза, – едва слышно произнес он, и его голос сорвался на последнем слоге, но он собрался и докончил: – Можно поговорить с тобой наедине?
Едва Эльза взглянула ему в глаза, она все поняла.
– Нет. – Она попятилась. Она не собиралась ничего слушать. Стены словно надвинулись на нее. Все уставились на принцессу, но плач и всхлипывания не замолкли, а, наоборот, усилились. Сердце Эльзы заколотилось, во рту пересохло, в ушах стоял звон. То, что скажет ей сейчас лорд Петерсен, навсегда изменит ее жизнь, и ей вдруг захотелось оттянуть этот момент – хотя бы на одно мгновение. – Я не хочу говорить с вами наедине. Я хочу остаться здесь, со всеми.
Герда обняла ее за плечи, желая поддержать.
Лорд Петерсен обвел всех собравшихся влажными глазами.
– Хорошо. Эльза, мне нелегко сообщать такие известия...
Она резко втянула носом воздух. «Тогда не надо!» – захотелось ей крикнуть.
– Корабль, на котором уплыли твои родители, не прибыл в порт. – Лорд осекся.
– Может быть, он сбился с курса? – Эльза почувствовала, как кончики пальцев наливаются теплом. Такое странное ощущение. Она отодвинулась от Герды и встряхнула ладони. – Пошлите другой корабль на поиски.
Лорд покачал головой:
– Мы уже это сделали. Мы послали весть во все прилегающие порты, все королевства. Только что пришел последний ответ. Ни в одном из них корабль твоих родителей не появлялся. Б Южных морях всегда бывало неспокойно, а недавно прошла череда штормов... – Он помолчал. – Остается заключить лишь одно.
– Нет. – Голос Эльзы звучал жестко. Герда тут же разразилась новыми рыданиями. – Этого не может быть.
Лорд Петерсен шумно сглотнул. Эльза непонимающим взглядом проследила за тем, как его кадык прыгнул вверх и снова опустился. Губы его задрожали. Олина испустила еле слышный стон; многие склонили головы. Кай забормотал молитву.
– Эльза, его величество король Агнарр и ее величество королева Идуна погибли, – выдавил наконец лорд.
– Пусть земля им будет пухом, – прибавила Олина, закрывая глаза и обращая лицо к небесам. Остальные последовали ее примеру.
– Нет, – повторила Эльза. Все ее тело дрожало. В пальцах снова покалывало. Внезапно возникло ощущение, будто ее сейчас разорвет на сотни мельчайших частичек, раздробит на тысячи маленьких осколков. Лорд Петерсен протянул к ней руку, но она отступила назад; ей захотелось исчезнуть. У Кая в руках оказался кусок тонкого черного шелка. Вместе с Гердой они набросили его на парадный портрет ее родителей.
Они не могли... умереть. Они были всей ее семьей. Без них у нее не оставалось больше никого – настоящее, полное одиночество. Она вдруг почувствовала, что дыхание вырывается прерывистыми всхлипами, а сердце норовит выскочить из груди. Все звуки вокруг усилились во сто крат. «Нет!» Пальцы просто горели. «Нет!» Она развернулась и ринулась вперед, не останавливаясь ни на секунду, пока не оказалась в своей комнате.
Эльза с таким размахом распахнула двери, что те захлопнулись за ней с небывалым грохотом. Она рухнула на круглый ковер посреди комнаты, но, едва коснувшись пола, застыла и больше не двигалась. У нее не было сил пошевелиться. Она только свернулась калачиком и уставилась на розовые обои, с которых на нее смотрел ее детский портрет. Там, на картине, улыбалась счастливая девочка. Еще бы! У нее была целая семья.