Скорей бы она уже возвращалась из своих путешествий. Только она может убедить родителей, чтобы она разрешили Анне поехать погостить к ней в Эренделл. Мама до сих пор колебалась. «Фрея так много работает, – каждый раз начинала она оправдываться. – На это надо найти подходящее время, если только оно вообще наступит». Вечно она переживает! Да и папа тоже. Он даже придумал вдруг, что в крайнем случае сам повезет ее в Эренделл и останется там ждать, на случай, если она захочет вернуться домой раньше. Анна не могла припомнить, когда он последний раз выезжал куда-то из Гармона. Ей пришла в голову идея, чтобы они все закрыли пекарню на несколько дней и отправились вместе, но папа об этом и слышать не хотел. «Мы даже не знаем, смогут ли тебя там принять», – возражал он. Но Анна всем сердцем чувствовала, что в Эренделле – ее будущее. В этом ее было не переубедить.
Тем не менее, когда дремота наконец овладела ею, приятных снов об Эренделле Анна не увидела. И даже снеговики, как частенько бывало, не приснились. В этот раз Анна чувствовала во сне лишь холод, будто сидела на ледяной глыбе, и в воздухе вокруг так плотно крутился снег, что руки было не видать. Снежный вихрь сплошь обступал ее, но на обычный буран похож не был. То, что видела Анна, было не просто снежной бурей в горах – это было темной бездной, готовой заглотить ее целиком. Даже хуже: в этой бездне кто-то был, этот кто-то ждал ее, ждал, что Анна найдет его и спасет.
Анна пыталась бороться с вихрем и кидалась прямо в гущу яростного потока льда и ветра, стремясь добраться до того, кого скрывала холодная бездна. Однако ей не удавалось никого разглядеть. До нее доносились рыдания, но из такого далека, что понять, с какой стороны они слышатся, тоже было невозможно. Все, что знала Анна, – ей необходимо добраться до этого человека, пока не поздно. Что-то подсказывало ей, что нужно всего лишь последовать зову сердца и прислушаться к внутреннему голосу, и она отыщет того, кто там потерян.
– Есть здесь кто? – кричала Анна сквозь ветер, но никто не откликался. Никогда прежде ей не доводилось чувствовать себя такой одинокой. Она сделала шаг вперед и... полетела с края обрыва в снежную пропасть.
И тут же проснулась, шумно глотая ртом воздух.
– На помощь! Ей нужна помощь! – кричала она. Рука сама схватилась за грудь, как будто в груди что-то болело. – Нет, это был просто сон. Просто сон. – Она принялась успокаивать себя этим, но чувство реальности, сопровождавшее ее во сне, никак не хотело уходить. Ей по-прежнему казалось, что все это было.
Надо срочно выйти на свежий воздух.
Анна откинула в сторону одеяло и скользнула ногами в башмаки. Солнце стояло уже значительно ниже, чем когда она засыпала. Скоро родители закончат дневные хлопоты. Может, пока что ей как раз стоит прогуляться.
Решив никому пока ничего не говорить, она тихонько юркнула на улицу и пошла бесцельно слоняться по городку. Впервые она бродила, не останавливаясь и не вступая в разговоры с каждым встречным. Даже напротив, уткнувшись носом в землю и обняв себя руками, она быстро шагала вперед, стараясь стряхнуть холод, который, как ей казалось, до сих пор охватывал ее тело. Конечно, этого не могло быть – весь этот снег ей только снился. Но ощущение было совершенно реальным.
Кто-то сильно страдал, но Анна откуда-то знала, что еще не все потеряно. Если только прислушаться к зову сердца, то отыщется способ спасти этого человека. Какое странное чувство...
Анна потерла руками плечи, чтобы согреться, и прибавила шагу. Внезапно на дороге показался экипаж; он так шумно несся вперед, что Анна от испуга даже остановилась. Экипаж подъехал к церкви, резко затормозил, и из него выпрыгнул человек в военной форме с государственными знаками. Анна никогда не видела, чтобы у них в Гармоне появлялась королевская карета. Служивый прикрепил какое-то объявление к дверям церкви, быстро что-то сказал епископу, вышедшему ему навстречу, затем снова сел в экипаж и укатил. К епископу стали подходить люди, он всем что-то говорил, и они разбегались по домам, очевидно, неся своим семьям какие-то вести. Другие, напротив, повыскакивали из своих жилищ и спешили к церкви, стремясь поскорей прочитать объявление на дверях. Анна тоже потянулась туда. Впереди нее какая-то женщина, прочитав бумагу, громко охнула и зажала рот рукой; стоявшая рядом с ней и вовсе ударилась в слезы. Общее волнение захватило толпу, послышались рыдания. Вдруг колокола на церкви зазвонили. Анна пыталась пробраться сквозь людей к объявлению, но все вокруг нещадно пихались и толкались в попытках подойти поближе. Анна по-прежнему старалась согреться, обхватив себя руками; глупость – но ей все еще казалось, будто сон продолжается.