– Как еще сильнее я мог бы ему отомстить? Да, я хотел бы видеть его связанным, чтобы выкалывать его мерзкие глаза, медленно вырывать его поганый язык, отрезáть от его плоти кусочек за кусочком и видеть, как он сходит с ума от боли. Но боги не дали мне сильного тела, в отличие от этого чудовища. А просто убить его ядом – какая в этом месть? Он даже не почувствует настоящей боли и, хуже того, не поймет, за что и от чьей руки погибает. Но теперь-то он вспомнит луга Лимнеха и поймет, что значит терять любимых людей!
Киврис умолк, глядя горящими от ненависти глазами на узкую полоску заката.
– Последний вопрос, Киврис, – прервал молчание Ивар. – Почему несгораемый пергамент? Для чего?
– А, догадался, стало быть? – во взгляде Кивриса мелькнул озорной огонек. – А сам как думаешь?
– На записках Оверета была подпаленная кромка: как будто он пытался их сжечь, но не смог. Поэтому и вынужден был избавиться от них иначе.
– Верно, – кивнул Киврис.
– Но зачем ты это сделал? – воскликнул Ивар.
– Если бы ты не нашел эти три записки, ты никогда не разгадал бы загадки.
– Но зачем тебе нужно было, чтобы я ее разгадал?
– Ты не поймешь, – скривился Киврис. – Прости, Ивар, но ты действительно не сможешь этого понять. По крайней мере, сейчас. И закончим на этом. Что ты там собирался делать, вести меня к этому болвану Гервину? Ну так веди, – равнодушно промолвил Киврис.
Ивар молчал. Мысли путались в его голове, спотыкались друг о друга, как после кружки темного пива. В левом виске ощущалось звенящее дребезжание приближающейся боли.
– А если я отпущу тебя, – спустя какое-то время произнес он. – Если я отпущу тебя – что ты станешь делать дальше?
– Что я стану делать? – пожал плечами Киврис. – То же, что и собирался: спущусь к морю, отвяжу коракл и уплыву с острова.
– На кожаном коракле? Тебе не доплыть на нем даже до Имралтина!
– Надеюсь, мой приемный отец не оставит меня, – спокойно произнес Киврис. – Или же заберет к себе в пучину волн, коль такова его воля. В любом случае, мне больше нечего делать на этом острове.
Ивар посмотрел Киврису в глаза. "Похоже, он и впрямь повредился умом. Да и немудрено, после стольких ударов судьбы. Однако же он выбрал довольно необычный способ свести счеты с жизнью".
– Хорошо, – произнес, наконец, Ивар. – Уходи. Мне тоже настала пора покидать Эллан. Отсюда есть путь наверх?
– Да, вон там будет узкая тропа. Только ступай осторожно, в сумерках скалы коварны. Прощай, Ивар. Кто знает, может, еще и свидимся в одной из жизней.
Ивар молча смотрел, как Киврис спускается по скале к побережью. Вот он ненадолго пропал из виду, вот снова показался из-под скалы, неся над собой легкий коракл. Подойдя к кромке прибоя, он столкнул лодку на воду, прыгнул в нее, достал широкое весло и принялся грести. Далеко за морем вспыхнул и тут же погас последний луч заката. Киврис и его лодка превратились в едва различимую тень на темной ряби волн, тускло мерцавших в бледном свете убывающей луны. Ивар развернулся и принялся взбираться вверх по скользким скалистым упорам. Поднявшись на каменное плато, он разглядел вдалеке на востоке знакомые очертания соляного навеса.
В этот миг за его спиной, где-то в открытом море, раздался протяжный низкий звук, как будто кто-то протрубил в гигантский рог. Ивар вздрогнул и обернулся. Ни Кивриса, ни его лодки не было видно на посеребренной холстине моря. Лишь крики гагар и испуганных чаек нарушали безмятежность ночи, убаюкиваемой монотонным шепотом волн.
На входе в поселок Ивар увидел Хейни, спешившего к нему навстречу.
– Вот ты где! А мы все гадаем, куда он запропастился, – выдохнул Хейни. – Мы с Дерогом тебя аж с полудня разыскиваем по всему поселку.
Ивар хотел было рассказать ему про лаз и подземные коридоры, но Хейни опередил его:
– Ты слышал, что дом Кивриса обрушился? Просто взял и сложился внутрь. Свиньи вижзали так, что их, наверное, в Крейге слышно было. Говорят, в древние времена на этом месте проходила тропа сидов[22] – поэтому немудрено, что дом не устоял. Да и сам этот мерзавец тоже как сквозь землю провалился.
"Старина Хейни даже не подозревает, насколько он прав", подумал Ивар.
Ему очень не хотелось возвращаться в дом "солевара". "Заберу вещи и переночую в корчме. А завтра отправлюсь в Крейг – может, там удастся подзаработать". Ивар пересчитал свои сбережения. Чуть больше трех серебряных торкелей – всё, что удалось скопить за эти семь дней на Эллане. Вряд ли этого хватит на дорогу до Имралтина.