– А скажите, господин профессор, правда ли, что Юрий Сергеевич настаивал в своем докладе на существовании богатейшего месторождения каких-то редких металлов?
– Чушь! Бред! – взвился Барский.
– Он ведь говорил о платиноидах и, кажется, – Донской сделал паузу, – об осмии?
Профессор замер с открытым ртом, глаза его округлились. Потом кровь вдруг хлынула к его лицу: досадливо покачав головой, Барский сказал:
– Будет вам фантазировать. Вы ведь специалист, геофизик с именем. Знаю вас по вашим статьям. Довольно гоняться за призраками. Юрий Сергеевич в могиле. Так что успокойтесь, занимайтесь там у себя в жарких странах нефтяными разрезами и дайте нашим людям спокойно работать.
Глеб хлопнул дверью.
«Но как его задело! – думал Донской, остывая под теплым вечерним дождем. – Чего это Барский так взбесился? Ну, не нравятся ему Юркины идеи, пусть даже Юрий Сергеевич ошибался и немного прожектировал, но зачем же стулья ломать? Вот ведь и работы Барского были совсем по другой тематике…
И все же Юрий Сергеевич наступил старику на мозоль.
Каким образом?!
Да что это я все о Барском? Как что?! Он же один из тех, кто видел Юрия в последние дни. Так сказать, свидетель. Только вот его слова лучше не передавать тете… Значит, материалы все-таки были! Те самые, которых при нем не нашли. Барский возмущался, что доклад продолжался около часа и вызвал бурю. Если бы в докладе ничего не было, в зале был бы штиль, а не буря!»
Глеб улыбнулся. Из этого неприятного разговора с профессором ему удалось выудить не так уж и мало. Но главное, об осмии он спросил Барского наугад.
Спросил и, кажется, попал в точку!
Мысль об осмии пришла Донскому во время разговора с Барским: всплыла, как запечатанный кувшин со дна озера, и Глеб теперь держал этот кувшин в руках. Что ж, оставалось лишь открыть его.
Он вспомнил: брат в своих коротких разговорах и, отрывистой переписке намекал ему, что готовит грандиозное открытие, связанное с платиноидами, которое выведет страну в передовые промышленные державы. А однажды позвонил и прокричал в трубку:
– Победа, Глеб! Теперь мы заткнем глотки америкосам и остальным толстозадым! Ты себе не представляешь, что я тут надыбал!..
Увидев на углу телефонную будку, Глеб вспомнил, что должен звонить в больницу Ошоту. Но общаться сейчас с виртуозом-потрошителем не хотелось. Странная история с пиджаками теперь выглядела вполне логичной. Наверняка, думал Донской, Юрий купил себе новый костюм, а старый носил с собой. А в морге новый костюм с него сняли – не пропадать же добру в топке! – и обрядили в старый. Платоша-мазурик и снял. Наверняка!
В считанные секунды были заблокированы все двери в лабораторном корпусе. Охрана с приборами в руках начала поиски пропавшего слитка.
В первую очередь выяснилось, что из лаборатории с самого начала рабочего дня никто не выходил. По крайней мере, никто никого не заметил. Проверили компьютерные данные с трех контрольных пунктов, и там – пусто.
Дежурившие на хомутах парни только разводили руками. Их допросили и обыскали, раздев донага и на всякий случай приложив к их животам железные датчики.
Томилин давал показания начальнику охраны. Остальных сотрудников заперли в аппаратной.
– Вы ответите за это головой! – зловеще прошипел Томилину начальник охраны лабораторного корпуса.
– Это как? – усмехнулся Томилин. – Голова с
плеч?
– А вы как думаете!
Начальник охраны то багровел от гнева, то бледнел от ужаса, медленно вползавшего в него холодным гадом. Пропажа Эталона сулила ему крупные неприятности, степень которых было даже трудно предположить. Ведь именно он отвечал за сохранность этого чертова слитка, которому, как ему всегда казалось, некуда деться благодаря системе контроля, существовавшей в лабораторном корпусе. Но слиток исчез, и это тихо сводило его с ума.
– Но при чем здесь я? – Томилин вопросительно уставился на начальника охраны.
– Вы работали с ним. Он был у вас на столе!
– Да, он лежал у меня на столе. Ну и что? Или вы считаете, что я его проглотил? Тогда давайте сюда ваши детекторы!
Начальник охраны понимал, что главный специалист прав и его вопросы бессмысленны.
Уже давно следовало поставить в известность Блюма. Но начальник охраны все оттягивал этот момент – как осужденный на смерть, лихорадочно причесывающийся перед плахой и по-собачьи заглядывающий в прорези колпака стоящего рядом палача, в надежде отыскать там человеческие глаза.
Однако Блюму уже кто-то позвонил. Пока ждали его приезда, обитателей лабораторного корпуса собрали в приемной: Илья Борисович сообщил по телефону, что сам допросит персонал.
Лабораторный корпус оцепили вооруженные люди из Службы безопасности Объекта. Местная охрана нервничала не меньше, чем персонал: над всеми нависла угроза наказания.
Люди молча толпились в приемной.
Кто-то тронул Томилина за руку сзади и прошипел ему в затылок:
– Ты ко мне не приходил в обед. Договорились?
– Договорились, – не оглядываясь, ответил Томилин сластолюбцу.
Он понимал, что охранник ни за что не расскажет на допросе об академике, приходившем к нему до обеда, и не ошибался. Вспотевший от волнения бедняга не отпускал Томилина от себя ни на шаг, словно боясь, что тот, потеряв его из виду, тут же забудет об их договоре и расскажет о том маленьком нарушении режима.
«Только бы академик не проболтался! – думал охранник. – Иначе мне хана: отправят в шахту гнить! А может, и шкуру спустят! И потом, ведь академик тут ни при чем! К хомуту он приходил на какую-то минуту. Даже если у него была эта хреновина, то куда он ее дел? Поисковый отряд обшарил лабораторный корпус, везде пусто. Не знаю, что там с ней произошло, но академик ни при чем! А если ни при чем, то зачем об этой встрече кому-то рассказывать?»
Внезапно Томилин поймал на себе еще чей-то взгляд. Это рентгенщик Яковчук смотрел на него в упор.
Тут дверь в кабинет открылась, и Томилина попросили зайти.
Тяжело навалившись грудью на край огромного стола, Илья Борисович исподлобья глядел на главного специалиста. Позади Блюма стояли двое аккуратно причесанных молодых людей с напомаженными волосами, одетых в белые рубашки с галстуками. Они были сосредоточены и деловиты, словно находились не на краю земли среди сопок и мха, где маски деловитости снимают и прячут под гнилой матрас за ненадобностью, а в центре Москвы – в шикарном офисе, где вежливая улыбка на сто баксов дороже кубометра знаний. Это были мальчики Блюма – аналитики из компьютерного центра…
Беглый опрос персонала лаборатории и охраны ничего не дал. Никто не рассказал Блюму ничего вразумительного. Да, еще утром Эталон был на столе у главного специалиста, но после технического совета в кабинете Блюма его там уже не было. Охранники уверяли Илью Борисовича, что с самого начала рабочего дня из лабораторного корпуса никто не выходил. Хомуты также ничего не зафиксировали.
Блюм крепко задумался.
«Похоже на заговор! – сердился он про себя, раздувая крылья своего маленького носа. – Сначала Вероника в шахте, потом побег косых, теперь эта странная пропажа. А может, и моя девочка как-то связана со всем этим? Нет, бред! Просто бог отвернулся от меня. Мой бог больше не хочет помогать мне. Столько всего сразу на одну лысую голову… Кто-то из тех, кто сегодня был в этом кабинете, лгал мне! Но кто?»
Он, конечно, кое-кого подозревал.
Прежде всего рентгенщика Яковчука, который, кажется, давно догадывался о том, почему с Объекта невозможно уехать.
«Этот парень знает больше других! И о многом догадывается. Думаю, уже догадался! – размышлял Илья Борисович. – Небось стащил Эталон и спрятал в каком-нибудь хитром месте… Прижать бы его! Да только у парня, похоже, алиби: никуда из лаборатории не выходил. Только в аппаратную на минуту отлучился. Намекает, что Томилин мог похитить! Не похоже, чтобы Томилин… Но все же зачем ему именно сегодня вдруг понадобился Эталон? Для каких таких исследований? Ведь ему и так известен его элементный состав! Нет, все же глупо получается: сначала заказать Эталон, а потом взять и украсть его у себя со стола. Нет-нет, Томилин не идиот. Значит, не он. Но кто? Кто этот одиночка? Хотя в одиночку, без помощи охраны, вряд ли это удалось бы».