При этом конкретный район строительства в статье не указывался, что наводило на мысль о том, что статья – красивая фальшивка. Репортаж обрывался на полуслове, поскольку у журналиста появлялась возможность переправить этот материал на Материк…
Все это было очень похоже на разухабистую утку, делающую тираж изданию. Как специалист, Донской понимал, что в тех широтах едва ли могут встречаться настолько богатые месторождения, чтобы вкладывать в них такие деньги. И все же что-то в этой статье насторожило Донского. Что-то знакомое мелькнуло среди нагромождения слов. Что?
А вот что: в самом конце повествования журналист вскользь упомянул имя одного из местных руководителей – Блюм! Донской где-то слышал эту фамилию. Она определенно была связана с его прошлым. «Где я мог о нем слышать? – размышлял он. – Очень уж знакомая фамилия! Может быть, читал его статьи в сборниках? Нет, не статьи… »
Глеб успел прочитать статью, а мужчина в штормовке все пыхтел, покачивая головой. Лицо его становилось все мрачней. Наконец он в полной растерянности отложил газету и застыл, глядя перед собой.
– Ну что, хороша утка? – спросил Донской, выжидательно глядя на соседа.
– Куда уж лучше! Какая-то чертовщина! Не пойму – правда все это, – он сильно ударил кистью руки по газете, – или бред!
– Жареная утка есть жареная утка! Блюдо, так сказать, для любого пользования! Не расстраивайтесь: просто газетчики делают себе рекламу. Уверяю вас, они бы с удовольствием сфотографировались в чем мать родила, если бы эта благотворительная акция принесла им хотя бы сотню новых читателей. Статья – чистый вымысел, бред! – успокаивал мужчину Глеб.
– Если б только это! Если бы!
Мужчина страдальчески посмотрел на Глеба.
– А еще что? – иронически улыбнулся Глеб, полагая, что перед ним обыкновенный шизик, принимающий близко к сердцу болтовню газетчиков.
– Мне ведь туда лететь! Вы понимаете? Вот билет! – он вытащил из кармана билет и показал его Глебу. – Когда подписывал контракт на полгода – не верил в свое счастье, прыгал от радости. А теперь вижу, что допрыгался. За тридцать сребреников сам в пасть лезу. Сердцем чую: быть беде.
– Но почему именно туда? Откуда вы знаете?
– Откуда? – Недоверчиво глянув на Донского, мужчина буркнул: – Да уж знаю.
– Тогда не летите. Чего же проще?
– Не могу не лететь! Фирма оплатила мне этот билет.
– Фирма в Москве?
– В Москве ее представители… Кроме того, я уже проел аванс! Как я с ними рассчитаюсь, если не полечу? Ну, сдам билет, потеряю еще двадцать пять процентов… Говорили, заработаешь целое состояние, ну, я и расслабился. А теперь обратного хода нет! Мне с ними не рассчитаться, если не полечу! Я ведь без работы уже три года. Кандидат геолого-минералогических наук на помойке. Не нужен науке, не нужен отечеству, а иностранцам из «JJ» нужен. Могли меня и по дешевке завербовать, однако предложили приличные деньги. Значит, я еще чего-то стою, хотя и убираю на рынке мусор…
– А что такое JJ? Вы сказали JJ? – тихо спросил Донской.
– Фирма, которая меня завербовала. Меня сюда даже на машине привезли. Домой заехали. Автомобиль – первый класс: внутри кожа, электроника, даже страшно садиться… Нет, эта статья – не бред. Журналист – не специалист в геологии, а многие тонкости весьма точно обрисовал. Значит, сам видел… Чую, пахнет мой контракт керосином. Мне ведь и сослаться-то не на что, если не полечу: нет у меня ни уважительных причин, ни семейных обстоятельств. Бобыль я, и родители мои на том свете давно. Выходит, надо лететь на Манское. Деваться некуда. Судьба…
– Вы сказали на Манское? – переспросил Донской.
– Разве я так сказал?! Ну да все равно… Да, Манское.
– Верно! – почти вскрикнул Донской. – А Блюм, Илья Блюм, начальник экспедиции? Или, по крайней мере, когда-то был им?
– А вы откуда знаете? Вы что, тоже туда летите? – удивился геолог.
– Подождите, – заторопился Глеб, в упор глядя на собеседника, – ведь где-то там поблизости бурили сверхглубокую скважину?
Геолог с интересом посмотрел на Донского.
– Не знаю точно, но где-то там. Нет, вы правда летите туда же? Мне говорили, что этим рейсом со мной должен лететь еще кто-то. Все же в компании не так противно лезть в эту гадость…
– Стоп! – Глеб не дал ему договорить и резко встал. – Подождите меня здесь, я сейчас вернусь.
Оставив в недоумении геолога, Донской бросился к телефону.
– Тетя, это я, Глеб. Урну? Нет. Потом, тетя, – скороговоркой изъяснялся Донской, проглатывая окончания слов. – Да, решил на самолете, чтоб побыстрей. Уже началась посадка. Подождите, Нина Павловна, как моя просьба? Вы нашли телефон Бандита? Нашли? Давайте, записываю! Зачем? У нас теперь есть свидетель! Тот, кто последним видел Юру.
Глеб нажал на рычаг и тут же набрал новый номер.
– Алло! Валерия… э… будьте добры… Вы соседка? А скоро он придет? Не знаете? Вообще не знаете? Как, уже несколько месяцев? Гуляет несколько месяцев?
На той стороне прервали разговор.
– Значит, Бандита нет? – прошептал он. Донской услышал собственное сердце: тяжелым
молотом оно ударяло в виски. Глядя перед собой, он медленно повесил трубку на рычаг.
– А что если… – начал он вслух и, не закончив фразы, вновь набрал номер Нины Павловны.
– Это опять я, – голос Глеба прерывался, в горле стоял сухой комок. – Всего один вопрос, тетя! Скажите, какая гадость была в желудке у Юрия? Ну, помните, вы вчера говорили мне о какой-то гадости? Помните? Что это было? Да скорей же! Это очень важно! Рыбий пузырь? Несколько? – Его руки тряслись, как у абстинента. – У меня есть для вас кое-что, в общем, пока только догадка. Что? Я говорю, предположение! О чем? Не о чем, а о ком. О Юре! Мне кажется, я кое-что понял. Мне кажется, что он…
В этот момент их разъединили. Телефонная карта была исчерпана. Цепь тщательно выстраиваемых им фактов, скрепленных, казалось, железной логикой, вдруг рассыпалась; дорога, по которой он выбирался из чащи событий к далекому огоньку истины, вдруг сделала резкий поворот. Огонек погас. Зато теперь он стоял над обрывом, за которым начиналось бескрайнее зыбкое пространство, пронизываемое светом. И ему не было страшно. Ему было весело! Он нашел то, чего даже не искал.
Уже давно объявили посадку на оба рейса: в Заполярье и до Петербурга. Плешивый геолог, кинув выцветший рюкзак за плечи и понурив голову, брел к накопителю так, словно там его ждал палач в красном колпаке.
Глеб бросился следом.
Через несколько минут у трубы, ведущей к одному из котлов, появилась бригада сварщиков ТЭЦ. Рядом стоял Немой и, не мигая, смотрел на рабочих, читавших задание, нацарапанное на тетрадном листе. Сварщики старались не глядеть в сторону циклопа.
Ознакомившись с заданием, сварщики приготовили электроды.
– Скорей! – прошипел один из них копавшимся с трубой рабочим, исподтишка взглянув на Немого, который таращил на него свой воспаленный глаз. – Чую, сейчас он всех нас запишет!
– По какому случаю варим?
– Сверху приказали пустить пар!
– Но ведь трубопровод еще не проложен до конца? Что они там, свихнулись?
– Да хоть бы и свихнулись! Нам-то что! Пустим пар, сварим парочку проходчиков. Может, Илюша пошутить надумал!.. Ну, что там еще? – крикнул сварщик, увидев, как рабочие вдруг застыли в удивлении.
Из трубы показалась чья-то голова. Потом голова повернулась к сварщикам и весело спросила:
– Ребята, где тут ближайший гастроном? Нас народ за бутылкой послал, а мы заблудились!
Первым из трубы выбрался Артист, за ним, придерживая под курткой карабин, показался Бармин.
Немой, безучастно наблюдавший эту картину, замычал, обращая на себя внимание бригады. Вытащив из кармана тетрадку и что-то нацарапав в ней, Немой ткнул пальцем в плечо ближайшему рабочему и показал ему запись.
Рабочий передал тетрадку соседу и, потоптавшись на месте, нерешительно направился к беглецам.
– Ребята, идемте с нами! – миролюбиво сказал он им.
– Куда и зачем? – вежливо оскалился Артист.