– У вас в хозяйстве вертолеты есть? – спросил Дудник, глядя на дружинника. На Проню он теперь не обращал внимания.
– Если очень надо, найдем. Но, надеюсь, не понадобятся. Да и возни с ними много. Эта гадина столько горючки жрет! Не беспокойтесь, считайте, что он у вас в кармане. А пока пожалуйте в баньку! У меня по-русски, черная. Ну и выпить-закусить – это уж как водится!
У Ермакова заблестели глаза: ему Береза понравился.
– Где нас разместят? – Дудник обратился наконец к старшему лейтенанту.
– Не беспокойтесь! – рявкнул Береза, задвигая Проню себе за спину, как старый матрас. – Будете жить у меня. В хоромах!
– Хорошо, – подытожил Дудник. – Представите мне потом смету расходов. Частично оплатим наличными.
– Что вы, господа хорошие, вы же – мои гости! Правда, Проня? – Береза ткнул милиционера локтем в бок. – Милости прошу! Через денек двинем в тундру за вашим террористом. А пока обещаю вам активный отдых – с банькой, девками и литрболом! Га-га-га! – загудел довольный дружинник, усаживаясь в кабину джипа и приглашая остальных.
Бармин рассказал Донскому о том, как Береза снял его с довольствия после того, как его поймали в тундре. Как снял? Перестал выдавать записочки… Хорошо еще, на Объекте об этом ничего не знали. Если бы узнали, участь Бармина была бы уже решена. Но Бармин был еще нужен Березе. Для чего?
Он, конечно, догадывался, для чего именно Береза бережет его. Догадывался и жил на подножном корму: питался рыбой, сушеной олениной, грибами. Жил и ждал людей Березы…
– Слушай, мастер, а машина твоя бегает? – вдруг спросил Донской.
– А кто ее знает. Никак не проверить. Горючки нет. А его здесь ни за какие бабки не достанешь. Поэтому я пока своему «Фердинанду» профилактику делаю. Собрал его из трех тягачей.
– Если я пару бочек достану, отвезешь меня… на Манское?
Бармин опустил глаза, глотнул из кружки.
– Пары бочек не хватит. Доставай четыре.
– Темнишь, – усмехнулся Глеб. – Сдается мне, что хватит и одной бочки…
– А зачем тебе туда? Манское давно закрыто. Нет там никого. – Бармин старался не смотреть на гостя.
– А мне только в сторону Манского. Мне… на Объект надо. Так, кажется, у вас называется?
– Так. Только… что ты там забыл?
– Двоюродного брата! – Глеб решил говорить напрямую. – Несколько месяцев назад он исчез. После конгресса, на котором читал доклад, посвященный, насколько я понимаю, Объекту, тому сырью, которое там добывают. Он работал с материалами сверхглубокой скважины, что неподалеку от Манского, и нашел что-то важное. Он даже намекал на открытие. Только чего? В аэропорту я прочитал статью о промышленном гиганте за Полярным крутом, там упоминалась фамилия Блюм, и я понял, что строительство ведется где-то здесь, в районе Манского. Ведь Илья Блюм был когда-то руководителем Манского прииска!
– Где ты это читал? – взволнованно спросил Бармин. – Ты говоришь, статья?!
– Да, в одной московской газете! Объект строят азиаты: корейцы, вьетнамцы, китайцы…
– Есть! – прошептал Бармин и встал. – Наша взяла! Значит, не зря я тут парюсь и жду пули! Не зря!
Он вдруг пошел вокруг стола в каком-то яростном языческом танце, вскидывая свои паганелевски длинные ноги и размахивая руками. Грязная посуда при этом полетела на пол. Потом остановился, сжал кулак и согнул руку в локте, повернувшись в сторону поселка.
– Вот вам, сволочи!.. Значит, была статья, и ты прочитал ее…
– Не читал бы, меня бы тут не было!
– Ну, Борька! Ну, меченый! Молодец парень! Сдержал-таки слово! – Бармин весело смотрел на Глеба.
Донской опустил голову и произнес:
– В самолете был один парень. У него половина лица… Кажется, его звали Борис.
– Это он! Выходит, не удалось!
Бармин ударил кулаком по столу.
– Что не удалось?
– Он хотел в Москву сбежать. Здесь у него никого не осталось. Жена ушла от него к зомби. Только прошу тебя, Глеб, никому не говори об этом! Его за это могут… Что ты на меня так смотришь?!
– Там, у заброшенной базы, в куче мусора… Я видел…
– Что ты видел? – закричал Бармин.
– Его застрелили. Четверо в комбинезонах. Собака показала мне. Вот смотри. – Глеб достал из кармана фотографию девочки. – Я его там оставил, под листами кровельного железа. В куче у последнего барака.
Бармин обхватил голову руками.
– Теперь ты все знаешь… Отсюда обратной дороги нет. Боишься, гастролер?
– А ты не боишься?
– Мне нужно четыре бочки топлива. Больше в Фердинанд не влезет. Ровно четыре бочки.
– Не понимаю, почему четыре? – нахмурился Глеб.
– А тут и понимать нечего. Теперь они придут за мной… а я не хочу умирать. Не готов, не созрел. Ведь это дело со статьей мы с Борькой задумали. Журналист ничего не успел написать. Это мы от его имени…
– Хорошо, достану я четыре бочки. И что дальше?
– Дальше? На Материк рванем. Может, прорвемся… Есть шанс.
– А что, авиабилет до Москвы… – Глеб, заметно волнуясь, посмотрел на вездеходчика: это он серьезно?
– Какой билет?! Ты еще не понял? Сюда попадают как в мышеловку. Ты уже достаточно видел и, значит, знаешь то, чего знать не положено.
– Но что я знаю? Что я такое видел?!
– Они и разговаривать с тобой не станут. Мало ли что ты мог тут узнать. За ручку тебя здесь не водили. Да, Тимоха был с тобой! Это, кстати, осведомитель, глаза и уши Березы… Вся информация об Объекте засекречена. Нет, не отпустят они тебя. Зачем им свидетели? От зомби не скроешься! Говорят, в Москве у этой компании везде свои, и в милиции, и в ФСБ. По-крупному работают. Прикупают потихоньку чиновников… Наших ведь в аэропорте в Москве сразу в автобусы сажают и – до следующего рейса везут в какое-то общежитие. Приносят им там списки товаров и продуктов, и каждый набирает на определенную сумму. И обратно тоже всем скопом в автобусах везут. Чтобы никакого контакта с гражданами. Система отработана… Борису удалось письмо кому-то в Москве передать, но зомби его вычислили. Скоро, значит, и до меня доберутся! – лицо его страдальчески исказилось. – Видел бы ты, какую они устроили за тем журналистом охоту! Кстати, тоже чудом попал сюда… Выдавал себя за спеца. Целую легенду разработал. Охотник за сенсацией! Охотник с длинным носом. Летел сюда, как в тыл врага. Думаю, теперь и газете этой будет плохо. Как минимум в следующем номере появится опровержение той статьи. – Бармин помолчал, успокаиваясь. – И ты, парень, для них – шпион. И не важно, кто ты: журналист, следователь или честный Миклухо-Маклай. Здесь запретная зона! Даже если воздухом этим дышал – уже свидетель и, значит, нет дороги назад.
– Если нет дороги назад, рискнем двинуться хоть куда-нибудь! – Глеб попробовал улыбнуться.
– Я скажу тебе, где можно достать горючку. Только нужны деньги, и немалые!
– Деньги есть… Но как ты сбежишь отсюда? Не боишься зомби? У них ведь оружие!
– Боюсь. Но и у меня арсенальчик имеется! И потом, мой Фердинанд – пуленепробиваемый. Вот, смотри. – Бармин открыл дверцу вездехода, на которую был наварен стальной лист. – И так везде. Кабина вся защищена. Я проверял: из карабина не пробить. Зверь машина!
– Думаешь добраться… до Материка? – спросил Глеб с надеждой.
– До Материка… – усмехнулся Бармин. – Если двигатель не подведет и бомбить с вертолетов не станут.
– Бомбить?! – Донской привстал с табурета. – Ты серьезно?!
– Тут все серьезно. Тебе стрелять-то приходилось?
– Было дело…
– Ермаков, – майор Богданов вышел из парной и сел на скамью, набросив на плечи полотенце, – ты фотографию Донского видел?
– Конечно!
– Ну и что он, по-твоему, террорист?
– Хрен его знает… Приехал с Ближнего Востока.
– Так он там работает по контракту.
– А может, он там с исламскими фундаменталистами снюхался? Принял ислам и теперь – Аллах акбар! До победного конца!