Кажется, мой ласковый тон немного приободрил девушку. По крайней мере, когда она снова заговорила, зубы уже не стучали.
— Но нагрудник… Только один…
— Есть и второй. Для твоего дяди.
— А для тебя? Неужели ты останешься без защиты? У тебя ведь не бронерубашка, полагаю?
— Со мной ничего не случится.
— Серьёзно, да? — в её голосе снова проступили истерические нотки.
— Со мной ничего не случится, — повторил я, на этот раз сердито, и отвернулся от неё. Нужно было закончить приготовления. Мы почти прибыли на место. Внезапно Эжени ткнула меня в плечо.
— Не ожидала, что такой сладенький мальчик, как ты, окажется очень храбрым и… глупым.
— Что, прости? — от неожиданности я подавился воздухом.
— Ты сладенький, храбрый и глупый.
Пфф!
— Прекрасно! Просто прекрасно! Если думаешь, что раскусила меня, то очень ошибаешься. Никакой я не «сладенький». Приехали. Дальше на карах нельзя. Аэроботы зашнуровала?
И тут мне снова пришло сообщение. Проклятье! Чтоб его! Куда понесли его черти? А как хорошо всё начиналось! Мы были почти у цели!
— Плохая новость, Эжени! Твой дядя покинул квартиру. Нужно торопиться!
Она побелела, как полотно.
— Но… но… всё равно не успеем! Ещё спуск вниз, а лестница плетётся, как черепаха, — в отчаянии вскричала девушка. Возбуждение, вызванное ожиданием скорой встречи с любимым дядей, как огонёк свечки, погасло в её глазах.
— Тихо! Не паникуй!
— Но…
— Не паникуй, говорю тебе! Врубай аэроботы. Так, теперь хватайся за мою руку и держи крепко, очень крепко. Слышишь? Ни в коем случае не отпускай! Готова? Тогда поехали, — и мы ухнули с электролестницы вниз. Разумеется, Эжени была не готова, но указания выполняла исправно. Вцепилась в меня так, словно от моей руки зависела её жизнь, шевелила ногами и почти не орала. Турбины ботов исторгали синее пламя, мы не падали, а летели вниз. Разница, в общем-то, небольшая. В обоих случаях несёшься на бешеной скорости, уши закладывает, глаза щиплют от слез. Одежда, точно крылья, хлопает за спиной. В лицо бьёт волна горячего зловонного ветра, не продохнуть.
Спуск продолжался несколько драгоценных минут. Потом мы сбросили скорость, развернулись и полетели по прямой. Я притянул Эжени как можно ближе к себе, опасаясь, что она угробит кого-нибудь из пешеходов. Они кричали нам вслед: «Безумные придурки! Идиоты! Эй ты, смотри, куда прёшь!». До нужного квадрата было рукой подать. «Мы успеем перехватить профессора, дорога-то всего одна, обязательно на него натолкнёмся. Только бы успеть!» — так я думал, обнадёживал себя, и напрасно. Не только Эжени, но и я разнервничался не на шутку.
Опоздали. Вот и всё.
Опоздали.
Мы поняли это, как только увидели толпившихся у жилой башни людей, они стояли полукругом и галдели. Эжени выдрала руку из моей ладони и ринулась в сторону толпы. Она расталкивала людей локтями, распихивала их, не обращая внимания на протесты. Я, переключив аэроботы из скоростного режима в обычный, последовал за ней. Я уже знал, что она увидит, но разве у меня было право её останавливать?
Начался дождь. Эжени склонилась над телом дяди, распростёртым на грязной дороге. Вряд ли я когда-нибудь забуду тот душераздирающий крик, который испустила девушка, когда увидела профессора. Он был ещё жив, хотя и тяжело ранен в грудь. Эх, и чего ему не сиделось в квартире? Мы разминулись с ним на какие-то 10–12 минут! Всего лишь несколько минут! Вот дьявол!
— Ни в коем случае не приподнимай его!
Но она и не пыталась, только закрыла его своим телом от противных дождевых капель. Эжени низко склонилась над ним.
Грустная картина. Хрупкая девчушка пыталась защитить любимого дядюшку.
Скорбная картина. Хрупкая девчушка надеялась остановить человека, который готовился шагнуть за край могилы.
— Кто-нибудь вызвал карету «Скорой помощи»? Эй! Кто-нибудь вызвал карету «Скорой помощи»? Ради чего тогда тут толпитесь? — я вытащил из кармана гаджет, чтобы передать нужные сообщения. — Мужчина. Огнестрельное ранение. Жив, но потерял много крови. 10 квадрат, 18 улица. Дом? Чёрт, номер дома… 22-ой! Быстрее! Быстрее! — Вызвав врачей, я начал звонить полицейским. — Код 15, покушение на убийство. Координаты выслал. Оцепите квадрат, перекройте выходы. Опять они.
— Не расходиться! Пожалуйста, не расходитесь! Эжени, помощь будет здесь через минуту. Эжени! Позволь мне! — я намеревался оказать пострадавшему первую помощь и постарался отцепить девушку от Никифорова. Но она упорно продолжала обнимать дядю. Дождь яростно хлестал её по спине, зелёная рубашка промокла насквозь и прилипла к костлявым лопаткам. Я набросил на плечи Эжени непромокаемый плащ гвардейца и, наконец, отодвинул её в сторону. Кровь расползалась по земле. Конечности Питера Никифорова сводила предсмертная судорога, на его губах вздувались и лопались кровавые пузыри, он едва-едва дышал. Лёгкое задето, не иначе. Очки профессора треснули, и Эжени сняла их дрожащей рукой. Он был в сознании. Я запомнил его другим, не таким худым и измождённым. За прошедшие несколько месяцев профессор осунулся и сильно постарел. Рядом с ним валялся парик. Эх, нехитрая маскировка его не спасла!