“Это Рахман, ювелир, - сказал он Драко.
“Ты уверен?- Драко ухмыльнулся, как Занни, Двенадцатилетний бог хитрости и лжи. - Моя ночь сделана.”
Арантур провел руками по фигуре Рахмана, по его горлу и груди. Ювелир носил связку талисманов и огромный кристалл курии, который, освещенный светом Курвеноса, был розовым.
Там же лежала пара золотых ключей.
Арантур перерезал своим Арнаутским ножом цепь, на которой они висели, и бросил ключи Драко, бросив Кристалл и талисманы в свой собственный кошелек.
Драко подмигнул ему.
Арантур перевел дух. Образ арнаутского вора он всегда пытался опровергнуть, но воровство становилось естественным.
Драко вызвал двух милиционеров, чтобы те привели Имотера.
“Он нужен мне живым, - сказал он.
Даже Курвенос потратил некоторую силу на упавшего ювелира. Только когда этого человека увезли на Солдатском плаще, Драко поднял фугу.
- Все готовы?- спросил он и попробовал открыть дверь.
Она была заперта. Она даже не дребезжала.
Драко вставил один ключ в замок, хмыкнул и попробовал второй.
Он щелкнул. Он приподнялся. Тяжелая железная дверь, казалось, зашипела, открываясь.
Две Магдалины упали в темноту, и Курвенос направил свой белый свет в нижнюю комнату.
- Чисто, - сказала одна из Магдалин женским голосом.
Императорский Топор расслабился.
“Я думаю, тебе нужно это увидеть, - сказала одна из Магдалин.
Арантур спрыгнул вслед за Драко с заряженным фугуром на поясе. Они находились в длинной комнате, похожей на законченный складской подвал. Там стояли тяжелые стеллажи—сорок полок по всей длине подвала,—а на полках лежали пакеты, завернутые в листья мирты, из необработанного турикса. Черные смолистые лепешки наполняли комнату ароматом корицы и имбиря.
Драко стоял с пакетом в руках, Лоза мирты была разрезана, чтобы показать содержимое листа.
- Черт, черт, черт, - сказал он.
В дальнем конце подвала находилась ювелирная лавка, освещенная очень дорогим магическим светом, который сам питался от курии. Полки над скамьей были заставлены ящиками с курийским хрусталем-их были сотни, всех размеров и форм.
Арантур потянулся к одной из них, кинул заклинание и обнаружил, что она не запятнана. И еще один.
Но на скамье лежали три больших камня и один поменьше, и все они несли в себе вливание силы, делавшей их смертельными.
Арантур не притронулся к ним, но внимательно посмотрел на скамью. Один из испорченных кристаллов был темным, кроваво-красным-почти невозможный цвет для курии, который иногда был бледно-голубым или розово-красным, особенно от Императорского сердца, но обычно белым или бледно-желтым и никогда, никогда темно-красным.
Он сел в кресло ювелира и начал открывать ящики, а Драко подошел и встал позади него.
Ювелирная лавка мало чем отличалась от лавки кожевника. В ящиках лежали инструменты: воск, писцы, набор маленьких зубил, точильные камни, ящик с молотками, большинство из которых были очень маленькими, Кристалл, отшлифованный для увеличения, большая железная чаша с чем-то вроде смолы.
Арантур понюхал его. - Сосновая смола, - сказал он.
Приблизив нос к поверхности, он увидел, что смола была испещрена дырками; на ее поверхности были вырезаны кусочки драгоценностей. Они были похожи на розетки.
Там были железные тиски и набор железных поверхностей, крошечная наковальня и большая. И еще один кусок пергамента со странными красными отметинами.
Арантур взял пергамент и положил его под увеличительный кристалл, очень похожий на имперский Ридер, который он использовал для расшифровки Сафири. Вблизи он увидел, что красные следы оставлены чем-то нарисованным.
Она была такого же красного цвета, как и испорченная Курия.
Арантур обернулся. - Драко, возможно ли, что Слуга напал на это место?”
Драко скорчил гримасу. - Да, - признался он. - Все возможно.”
“Он, конечно, пришел не изнутри. Он намеревался помешать Каллиникосу, Джинару и остальным действовать. Я даже знаю, что они задумали. Я не знаю, как они стали владельцами турикса и курии. Арантур покачал головой. “Но почему?”
Драко посмотрел на Курвеноса. “Не знаю. За исключением того, что Чистые сейчас очень сосредоточены на Атти, а Каллиникоса и его фракцию волнует только то, что происходит в городе.”
Курвенос кивнул. - Вольта молод, порочен и высокомерен. Его мало волнуют более широкие проблемы …”
Арантур повернулся к Несущему Свет. - Вольта собирается попытаться убить императора. Завтра, на церемонии примирения.”