– Вы очень добры.
Витари покосилась на Монцу, и та в ответ почти незаметно пожала плечами, лихорадочно и безуспешно пытаясь сообразить, как выбраться из собственноручно сооруженной ловушки.
Оттолкнувшись от стены, Витари направилась к двери. Проходя мимо короля, нежно коснулась рукой его груди.
– Будь проклята моя рыжая мамаша…
Дверь за ней закрылась.
– Весьма… – король деликатно откашлялся, – приятная комната.
– Вам легко угодить.
Он смешливо фыркнул:
– Моя жена так не сказала бы.
– Жены редко отзываются о мужьях хорошо. Поэтому-то вы к нам и приходите.
– В данном случае не совсем так. Я получил ее благословение. Жена моя ожидает третьего ребенка и… впрочем, вряд ли тебе это интересно.
– Я выслушаю с интересом все, что вы скажете. За это мне и платят.
– Разумеется. – Король несколько нервно потер руки. – Наверное, стоит выпить.
Она кивнула в сторону шкафчика:
– Все – там.
– Хочешь чего-нибудь?
– Нет.
– Нет… ну, конечно. – Вино с бульканьем полилось из бутылки. – Ведь для тебя в этом нету никакой новизны.
– Никакой, – согласилась Монца, хотя не могла припомнить, когда в последний раз изображала шлюху и проводила время с королем.
Выбор у нее был невелик. Переспать с ним или убить его. Но ни то, ни другое не привлекало. Убийство Арио уже означало большой скандал. Об убийстве же короля и говорить нечего… пусть он и зять Орсо.
«Когда перед полководцем два темных пути, – писал Столикус, – ему следует выбрать тот, что посветлее». Вряд ли он имел в виду обстоятельства, в которых очутилась Монца, но дела это не меняло. Скользя рукою по одному из столбиков, поддерживавших полог кровати, она медленно, осторожно опустилась на малиновое покрывало. И тут взгляд ее упал на трубку.
«Когда перед полководцем два темных пути, – писал Фаранс, – ему следует найти третий».
– Вы, похоже, волнуетесь, – сказала она.
Король приблизился к изножью кровати.
– Должен признаться, я очень давно не бывал… в подобных местах.
– Есть кое-что, что поможет вам успокоиться. – И, не дожидаясь, пока он скажет «нет», Монца, повернувшись к нему спиной, принялась набивать трубку. С чем справилась быстро, поскольку делала это каждый вечер.
– Хаска? Боюсь, я…
– На нее вам тоже требуется благословение жены? – Монца вручила ему трубку.
– Нет, разумеется.
Она поднялась на ноги, взяла свечу, поднесла огонек к чашечке.
Первую затяжку он выкашлял сразу. Вторую – чуть позже. Затянувшись в третий раз, сумел удержаться от кашля, после чего выдохнул белую струйку дыма.
– Твой черед, – сказал хрипло, передавая трубку Монце и садясь на кровать.
Из чашечки еще курился дымок, щекоча ноздри.
– Я… – О, как же ей хотелось покурить, до дрожи. – Я… – И трубка уже в руке. Но не время для удовольствий. Она должна оставаться в здравом уме.
Губы короля тронула глуповатая улыбка.
– А тебя кто должен благословить? – прошептал он. – Обещаю, что не скажу… о-о-о…
Монца снова поднесла свечу к чашечке, глубоко втянула дым, почувствовала, как загорелись легкие.
– Чертовы сапоги, – забормотал король, пытаясь стащить с себя начищенную до блеска обувь. – Страшно неудобные. Платишь… сто марок… и, кажется, вправе ожидать, что… – Один сапог слетел с ноги, сверкнув как молния, ударился со стуком в стену.
Монце вдруг стало трудно стоять.
– Еще. – Она передала трубку королю. – Ну… что плохого в этом? – Уставилась на ярко вспыхнувший огонек свечи. Бурые крупинки в чашечке заискрились радужно, словно россыпь драгоценных камней, запылали оранжевым пламенем, потом ослепительно красным и, обратившись в серый пепел, погасли.
Король выпустил ей в лицо длинную струю дыма, она закрыла глаза, вдохнула его всей грудью. Дым заклубился в голове облаком.
– О-о-о…
– Что это? – Король огляделся по сторонам. – Мне кажется или…
– Да. Да… все так.
Комната светилась. Боль в ногах стала ласковым щекотанием. Все тело слегка пощипывало. Монца присела на тихо скрипнувший матрац. Никого… лишь они вдвоем с королем Союза сидят в борделе на безобразной кровати. Что может быть чудесней?
Король медленно облизнул губы.
– Моя жена. Королева, как ты знаешь. Я уже говорил это? Она – королева. И не всегда…
– Ваша жена любит женщин, – услышала Монца собственный голос. Фыркнула, брызнув слюной, утерлась. – Очень любит.
Глаза короля в прорезях маски были розовыми. Взгляд лениво блуждал по ее лицу.
– Женщин? О чем мы говорили? – Он слегка подался вперед. – Я больше… не волнуюсь… совсем. – Провел непослушной рукой по ее ноге. – Думаю… – пробормотал, снова облизывая губы, – думаю…