Не знаю, что уж там наговорили остроухие, но вслух ни один из Патрульных ни слова не сказал. Кисло покивали, когда я вежливо попрощалась, смятенно потеребили пояса и быстро отвернулись, словно не желали меня больше видеть. Ну, да я могу их понять — только-только гнотт стал цельным после нескольких месяцев вынужденного простоя, только-только надо было начинать работу, к которой их призвали, все уже собрались, понастроили планов, а тут — нате вам! Явилась откуда-то девица и сманила лучшую его половину в какие-то дебри, куда ни один нормальный человек не суется без приличной армии. Более того, суровый командир из-за нее тоже сам не свой — весь день где-то носится и носа домой не кажет. Полагаю, решили, что те глупости, которые говорились нами на каждых воротах при въезде, имели под собой некие основания, а теперь я бессовестно бросаю своего «жениха», польстившись на смазливые мордашки эльфов.
А что? На их месте я бы, наверное, так и решила. Поэтому неудивительно, что наш совместный отъезд вызвал столько пересуд. Впрочем, мне не привыкать. Одно плохо: хотелось бы с Лехом поговорить, как следует, а не на бегу, впопыхах, когда и слов-то толком найти не можешь. Да, видно, не судьба. Придется написать письмо и все объяснить уже в нем.
Этим-то, кстати, я и занималась, вернувшись в снятую в «Хромом коне» комнату, когда снова пришла ночь. Вернее, честно пыталась заниматься, но мысли, как назло, не желали складываться в нужные фразы. Не получалось и все тут! Хоть тресни! Слова не шли, настроение было безобразным, руки сами собой опускались, и вообще, все было мерзко. Потратив на проникновенное письмо несколько утомительных часов, но так ничего и не придумав, я окончательно расстроилась и, плюнув на это неблагодарное дело, с тяжким вздохом забралась на кровать. С мрачным видом уселась, скрестив ноги, подобрала с пола покрывало, нахохлилась и невидяще уставилась в темноту, позабыв о том, что давно пора зажечь свечи.
Ширру, как всегда, не услышала — он умел приходить и исчезать совершенно бесшумно. Вот и сегодня я скорее почувствовала его присутствие, ощутила, как мягко нагрелся, а потом засветился алыми искрами его риалл, и спокойно повернула голову к окну, которое специально оставила открытым.
Да, вы правы: оставила для него.
Тьма снаружи больше не пугала, как раньше, не заставляла вздрагивать и ежиться от предчувствия неминуемой угрозы. Не испугала она и сейчас, когда вдруг ожила, мягко ткнулась в почерневшие окна, уверенно распахнула створки и начала медленно вползать в комнату, постепенно накрывая собой подоконник, стекая густой массой по стене, а потом плавно стелясь по полу непроглядным туманом. Когда-то мне было страшно наблюдать, как из этой темноты проступает его силуэт. Когда-то я с содроганием смотрела на то, как сгущается мрак, постепенно облепляя сильную фигуру, как придает ей объем и форму, прорисовывает могучие мышцы, как загораются в нем два ярко золотых блюдца…
Ширра шумно отряхнулся, рассеивая вокруг себя остатки тьмы, окончательно оформился и уверенно поднялся. Затем наткнулся на мои светящиеся в темноте глаза и на мгновение замер, словно не ожидал, что я буду воочию наблюдать за его удивительным преображением. Кажется, даже не понял, что я рядом, а потому здорово смутился и сконфузился. Однако время шло, секунды ровно отсчитывали свой бег, я не вскакивала и не собиралась визжать от страха или ломиться в запертые двери, порываясь сбежать от такого ужасного монстра, мерно колыхались занавески на окне и тихо шелестели разлетевшиеся от ветра листки бумаги.
Поняв, что внезапное вторжение воспринято, как должное, Ширра успокоено рыкнул и чуть наклонил голову. Дескать, не бойся, это всего лишь я.
— Я не боюсь, — улыбнулась я, и он облегченно вздохнул. — Знаешь, это отличная маскировка, чтобы без шума проникать в чужие дома. Думаю, из тебя получился бы превосходный домушник. Не хочешь сменить профессию?
Тигр пренебрежительно фыркнул и, тщательно обнюхав мои руки, снова уставился желтыми глазищами.
— А что? Представляешь, какая из нас вышла бы пара? Ты бы вползал в любую щелку и незаметно открывал для меня дверь, а я справлялась бы с тайниками. Или наоборот. А потом можно спокойно везти все добро на твоей широкой спине, не боясь, что кто-нибудь увидит. Потому что, если бы кто-то действительно наткнулся на таких чудовищ, как мы с тобой, точно помер бы с перепугу. И никаких свидетелей. Чудная картинка, верно?
Ширра укоризненно покачал головой, явно не разделяя моего энтузиазма, а затем со вздохом улегся на пол, свернувшись мохнатым клубком. Я немедленно спрыгнула с покрывала и уселась рядом.