— НЕТ!! — выдохнул кто-то еще, и я вздрогнула от неожиданности, узнав, но уже будучи не в силах остановиться. Быстро обернулась и уже хотела сказать невесть откуда взявшемуся тут Леху, чтобы он не приближался и не беспокоился, потому что иного выхода для меня все равно нет… но не успела — тьма подо мной внезапно ожила и с силой бросилась навстречу. Грозно заворчала, будто проснувшаяся от долгого сна гора, обдала горячим ветром и мощно ударила в грудь, отбрасывая от края отрыва. После чего из пропасти выметнулся тяжелый сгусток кромешного мрака, сердито хлопнул развернувшимися крыльями и с головой накрыл мутной тенью, пряча меня от смеющейся луны, ее коварного света, моей собственной глупости и жадно разверзшейся впереди пропасти, в которую я чуть было не шагнула.
Где-то далеко-далеко, мимолетно рассмотрев мое нечеловеческое лицо, в полнейшем оцепенении замер подоспевший Лех. Просто застыл на середине шага, будто громом пораженный. На мгновение заглянул в мои огромные глаза, увидел алебастровую кожу, слегка сияющую в мягком лунном свете. Рассмотрел изменившуюся фигуру, длинные светлые волосы, разметавшиеся от поднявшегося ветра, резко истончившиеся пальцы, белые губы, в которые уже втекала черная мгла… и мгновенно окаменел, не в силах сделать больше ни единого шага. Кажется, даже посерел от ужаса, но потом воочию увидел того, кого выпустила наружу непроглядная тьма, и окончательно спал с лица.
Обернувшись, я испуганно вскрикнула, мгновенно узнав своего неумолимого преследователя. Побелела, как полотно, задрожала от знакомого ощущения приближающейся смерти и на какой-то миг едва не утонула в этой черноте, потому что настигший свою цель оберон оказался невероятно велик. Я даже не смогла разглядеть его, как следует — настолько он оказался быстр. Только отшатнулась назад, выставила перед собой руки, а потом он с глухим рыком налетел, опрокинул, с силой вминая в землю. После чего накрыл своим телом, прижал понадежнее, чтобы уже наверняка, и полностью лишил возможности убежать.
Как он нашел, где почуял след — один Двуединый знает. Видимо, сам повелитель Иира ему благоволит, раз спустя столько времени он все-таки настиг свою проворную жертву. Или, может, я что-то упустила? Ошиблась? Выдала себя? Не понимаю, не могу вспомнить — все гаснет в черноте его широких крыльев и стремительно тает под тяжелым взглядом неподвижных зрачков. Впрочем, какая теперь разница? Этот оживший кошмар уже здесь, рядом со мной, почти дышит в лицо, готовясь одним махом завершить свою долгую охоту. Я чувствовала его обжигающе горячее прикосновение, почти умирала, каждую секунду ожидая удара острых когтей или прикосновения длинных клыков к своей шее. Не видела его целиком, просто не могла. Только бесконечно тонула в черной шерсти, мысленно поражаясь тому, что раньше ее не замечала. Едва не сдалась снова. Даже забыла, как дышать, но потом вдруг вспомнила о некстати примчавшемся Лехе и, похолодев от ужаса за него, отчаянно забилась.
Нет!! Только не это!! Не так!! Только не сейчас!! Оберон убьет его, если Лех попытается вмешаться!! У него не бывает моральных терзаний или сомнений по поводу невинно убиенных жизней, у него есть только цель! И холодный расчетливый разум натасканного убийцы, который не остановится ни перед чем, чтобы довершить начатое! Лех даже вскрикнуть не успеет, как его подцепят на клыки и разорвут на части! Снова из-за меня!!!
Приглушенно взвыв, я со всей силы ударила мгновенно отросшими когтями, целясь в уязвимый живот — нет, не позволю! Сама умру, но Леха на растерзание не отдам!! Однако оберон словно почувствовал — молниеносно подобрался, закаменел и прижал сильнее, лишая подвижности и не давая мне нанести болезненную рану. Все, что у меня получилось, это вспороть его неподатливую кожу, покрытую короткой черной шерстью, до крови оцарапать могучее плечо и оставить длинную ссадину на правом боку, а потом вцепиться во что-то зубами, давясь от попавшей в рот шерсти и мстительно сжимая челюсти.
Почти сразу сверху раздался раздраженный рык, показавшийся смутно знакомым, невыносимая тяжесть внезапно исчезла, по черному боку пробежала короткая судорога. Оберон как-то странно съежился, ужался, обрел, наконец, форму и истинный облик. А в следующий миг на меня уставились два крупных золотистых глаза, в которых горел невыразимый укор и самая настоящая обида.
— Трис, ты что делаешь?! — в панике схватился за голову Лех, опомнившись от недолгого потрясения и кинувшись наперерез, но я уже не слышала — снова смотрела, как завороженная, в бесконечную желтую бездну, в которой так легко было потеряться. Замерла, очарованная этой удивительной красотой, невольно опустила занесенную руку, с громко колотящимся сердцем застыла и, чувствуя на лице горячее дыхание, запоздало поняла, что страшно ошиблась.