Ладно, плохая тема для беседы. Топай. И Курт потопал, не понимая, что вообще происходит, почему он слушается этот кусок топлива на металлическом скелете, ну, и наконец, кто же виноват во всех его бедах. Даже если во всем был виноват Ганс, ненавидеть Эфа за это было бессмысленно. — Мы были в каппе. Там никого не было, зато всюду стояли фонари Серых. Мне показалось, что нас ждали. — А почему, интересно, «мы»? Ты-то там как оказался? — раздраженно поинтересовался Курт, оглядываясь через плечо. — Вообще-то, это и младенцу понятно. Если у Джанисса еще нет нового мастера, а тебе нельзя выходить за пределы Университета, то все ясно… — Ничего не ясно! — вспылил Курт. — Я считаю, что так нельзя! — Убивать девушек тоже, вообще-то, нельзя…? пробормотал Эф. — Что?! — Я шучу, шучу. Извини. Когда у Эфа вырывались такого рода идиотские шуточки, Курт ни капли не жалел о возможности спихнуть своего бензомастера кому-то другому. Какому-нибудь несчастному Джаниссу, который не сможет терпеть эти дьявольские выкрутасы и повесится через пару дней. — Это безумие, — пробормотал Курт и, как нож сквозь масло, прошел сквозь сборище студентов, яро что-то обсуждающих. Плевать Курту было на их возмущенные возгласы.
? Это безумие! — так и гаркнул напарник Джанисса, врываясь в бывший кабинет стереометрии, переоборудованный всего за пару дней в жилую комнату Курта. Курт отложил планшет и с неподдельным интересом воззрился на незваного гостя. Он мог поклясться, что у Эфа, только что вернувшегося с выезда с Джаниссом, лицо тоже отражало нечто подобное. Курт так и не смог вспомнить длинное и сложное имя парня, да и не пытался особенно: все всегда звали его по инициалам — С. К. Эска выглядел бледным и очень, очень злым. Причину его злости на себя Курт еще пока не понимал, но был готов выслушать. Желательно, чтобы при этом психопат не подходил ближе, чем на три метра. Этому здорово поспособствовал Эф, чуть сдвинувшийся так, чтобы в случае чего создать дополнительное препятствие между Эской и Куртом. — Так что случилось? — осторожно поинтересовался Курт, чувствуя себя более защищенным. Эска зло зашипел. Слова вырывались из него с трудом. И с брызгами слюны. — Это… это не просто убийство! — хрипел Эска, из болезненной бледности мутируя в багровый цвет. Курт изо всех сил пытался его понять, но пока что не мог. Ольга, что ли, вспомнилась? — Ты — монстр! Это глупое… идиотское чувство… Да как ты мог?! Эска рванулся в комнату, но Эф перегородил ему дорогу, не позволяя пройти к удивленно выглядывающему из-за его плеча Курту. Оба молчали, позволяя патрульному выговориться — и, может, сказать, в чем суть происшествия. Зачем-то ведь нужно было так орать? — Ты про… Ольгу? — осторожно поинтересовался Эф, предостерегающе поднимая руку, чтобы остановить и Эску, который все порывался прорваться к Курту, и Курта, который явно собирался что-то ляпнуть. Судя по всему, Эску вот-вот должен был хватить удар. — Что-о?! Какую Ольгу?! Он убил… убил… Джанисса! А все из-за тебя! Эска нервно каркнул, видимо, сорвав голос, и, отступая в коридор, прохрипел напоследок: — Тебя ждет риксдаг, Мемфис. И в этот раз ты так легко не отделаешься. Никуда не уходи, за тобой приедут. Развернувшись, Эска умчался по коридору вниз, хлопая дверями и топоча по лестнице. Несколько мгновений Курт не мог ничего сказать — сердце билось где-то у горла. Он посмотрел на то, как Эф осторожно закрывает дверь на замок, и опустился на свою раскладушку. — Э-э… — невнятно выразился Курт, вопросительно глядя на своего мастера. Тот выглядел не менее удивленным — ровно настолько, насколько может быть удивлено то, что, по словам Бранда, думать не умеет. Хотя так, конечно, давно уже никто не считал. — Я… не знаю, — признался Эф, садясь рядом, на специально выстеленный пленкой стул. — Мы вернулись с выезда, все было нормально, Джанисс был в хорошем настроении. Затем я пошел сюда, а Согневальд с Джарвиссом пошли к Гансу с отчетом. Вот и все, что я знаю. — Кто? — растерянно переспросил Курт. — Эска, — пояснил Эф. — Ясно. И знаешь… — М? — Эф явно еще не понимал, что лично для Курта значит вторая встреча с риксдагом. О-о-о, ничего хорошего это не значит. Риксдаг будет очень недоволен, что его выдрали из теплых квартир второй раз за месяц. И все из-за одного-единственного патрульного. — Я не собираюсь здесь сидеть. — Ну и что, сбежим? Умно. — Нет. Курт поднялся и оглядел слегка приспособленный под жилье кабинет.
Кроме планшета, никаких сильно личных вещей здесь не было. Но кабинет все же стоит запереть. — Мы идем к Гансу. Вряд ли, конечно, Ганс мог помочь. Нет, не так. Вряд ли Ганс, который может помочь, захочет помочь. — Идем, — согласился Эф. Курт взял свою куртку, сунул планшет во внутренний карман и, отковыряв замок, измазанный Эфом, первым вышел в коридор. На их этаже все было тихо, поэтому они, шугаясь любых шагов, спустились к лабораториям. Курт протиснулся в кабинет Ганса, за ним прошел Эф и прикрыл за собой дверь. — Ну-ну, — заметил Ганс. Он выглядел взмыленным и немного встрепанным. Видимо, он был уже в курсе происшествия и пытался его хоть как-то решить. — Хорошо, что ты пришел, — и он просто кивнул Эфу. — Что случилось? Я ничего не понял Курт плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Эф встал за его плечом. — Джанисса убили, — совершенно ровно отозвался Ганс. Действительно: убили и убили. Подумаешь, новость. — Кто-о? — Ты. Курт развел руками. Эф чуть наклонился над ним. Ганс чуть улыбнулся. — Все думают, что это сделал ты. Потому что Джаниссу разбили голову термокружкой с гравировкой. Угадаешь, что за гравировка? — Мое имя, — мрачно угадал Курт. — Но все мои вещи конфисковали! — Я знаю. И ты знаешь. Но при этом все мы знаем, как ты относишься к своим мастерам. И еще мы знаем, что риксдаг даже разбираться в этом не станет. Ты же помнишь, как они все были озабочены поиском убийцы Ольги. Курт закусил костяшку пальца. Вот сейчас он осознал, что Ганс ему не поможет. А если он не поможет, то риксдаг вынесет единственное возможное решение. Нет, два решения — но ни одно из них не сочетается с «долгой, счастливой жизнью». И стало очень страшно. — А если сбегу? — А толку? — отозвался Ганс, поджимая губы. Он выключил планшет, убрал его в карман утепленного комбинезона. — Это тебя не спасет. И я, к сожалению, тоже тебя не смогу спасти.
Хотя мне все это не нравится. — Ты знаешь, кто это? — Курт приподнялся в кресле. — Это ведь один человек? Ганс пожал плечами. Знал, конечно, знал! Но не собирался говорить. — Но я сейчас поеду с тобой. — Хорошо Курт поднялся с кресла, подошел к столу Ганса и протянул ему руку.
Немного подумав, Ганс пожал протянутую руку, не боясь, что кулак вдруг прилетит ему в нос. Спокойней Курту, конечно, не стало, но, в ситуации, когда все против тебя, куда легче, когда хоть кто-то думает, что это не ты убил двух людей из ревности. Потому что ничего хорошего это в любом случае не значит. Ганс не успел отнять руки, как в его кармане пиликнул планшет. — Вот и все, поехали. Эф, ты с нами. Удивишь общественность: скажешь что-нибудь умное. — Я и не собирался оставаться.
После того, как в первый раз не наступило лето, погибло достаточно много людей и прошло около года, прежде чем появился Патруль. И еще через полгода появились первые бензомастера. — Что это? — осторожно поинтересовался Курт. У его ног увивалась, казалось бы, обычная кошка. Кошка была огромная, доставала до колена, оставляя на брюках черные вязкие следы. — Это, ну-у… — протянул Феликс, наклоняясь ближе и пытаясь погладить животинку между ушей. И тут же отдернул руку — пальцы погрузились в вязкую черную субстанцию и увязли там. — Бе… Это, в общем, умельцы наши придумали. Эта штука должна присоединяться к костюму — вон тому — и давать тепло. В общем, чтобы выехать за город и вернуться без обморожений. Вроде полезно, а? Феликс вытер руку салфеткой, в которую только что собирался высморкаться, и оглушительно чихнул. — Мать… В общем, эта штука теперь будет ходить с тобой везде.
Можешь дать ему имя, надо же тебе как-то звать эту безмозглую тушку, когда она погонится за какой-нибудь бензомышью. — Сам ты тушка, — огрызнулся Курт, удерживая себя, чтобы не протянуть руки к кошке. Одно время у него жил дворовый кот, настолько серый, что иногда казался голубым. Кот давно пропал в этой холодине, а новое изобретение, конечно, не могло с ним сравниться. Но очень пыталось, вымазывая колени Курта бензином. Кошку, кстати, не успел Курт дать ей имя, забрали, заявив, что в «мастера» (что за мастера?!) вложили слишком много животных инстинктов. Не дело оставлять столько ценного топлива на стенах и патрульных. Потом у Курта была собака, которую забрали, потому что она «была слишком жидкая», потом снова собака, которую почему-то тоже забрали, и наконец выдали — снова собаку, с кошками больше не складывалось.