– Анафемы! – предельно коротко представила дочерей госпожа Златовратская и взяла Софи под руку. – Добро пожаловать, милочка. Никого не бойтесь.
Господин Златовратский вернулся из училища часом позже. К этому времени девушки уже успели перезнакомиться. Софи с облегчением убедилась, что дочери сильно уступают матери в оригинальности манер и в целом не особенно отличаются от ее петербургских сверстниц. Любочка оказалась на год младше Софи, а Надя и Аглая на год и два старше. Тут же обнаружился ряд общих интересов, и беседа завязывалась премиленькими узелками. Барышни Златовратские хором охали, буквально ели Софи глазами и почтительно внимали каждому ее слову. Софи такое внимание, безусловно, льстило. Тем более что до личных вопросов сестры еще не добрались, удовлетворяясь пока описаниями общестоличной атмосферы. Леокардия Власьевна несколько раз пыталась вмешаться в разговор, но дочери соединенными усилиями буквально физическим порядком оттесняли ее от гостьи.
Левонтий Макарович возник в гостиной почти бесшумно и в своем черно-белом одеянии (темный шерстяной сюртук и белая плоеная рубашка) показался Софи чрезвычайно похожим на аиста.
– Леон! Как кстати! – воскликнула явно уязвленная невниманием молодежи Златовратская, мимолетно чмокнула мужа в щеку и указала пальцем в сторону Софи. – Вот! Софи Домогатская, из столицы. Прошу любить и жаловать. Сейчас ты ей поможешь. Слушай сюда. – (В промежутках между рублеными фразами супруги Левонтий Макарович пытался расшаркаться с Софи и что-то сказать дочерям, но все это ему не слишком удавалось.) – Сосредоточься. Конец лета или ранняя осень. Молодой человек, надо думать весьма привлекательный. Внимание: зовут – Сергей Алексеевич Дубравин. Дубравин. Кто это? Вспомни!
– Дубравин? – Левонтий Макарович закатил глаза к потолку, на мгновение задумался, потом заговорил ровным, размеренным голосом: – Конечно. Дубравин Сергей Алексеевич, двадцать пять лет, мещанин, уроженец Пензенской губернии. Пятнадцатого сентября сего года направлялся в Егорьевск вместе с Опалинским и деньгами. Подвергся нападению разбойников и был убит.
– О боже! – вздохнула Златовратская и прижала к нижней части лица сложенные лодочкой ладони.
Когда Левонтий Макарович начал говорить, Софи встала с кушетки и выпрямилась во весь немаленький для девушки рост. Барышни раздались в стороны и смотрели с испугом, будто столичная гостья на их глазах заболела какой-то чрезвычайно заразной, может, даже смертельной болезнью.
– Убит… – повторил Златовратский и растерянно, словно проснувшись, поглядел по сторонам. Встретился взглядом с серьезными, потемневшими глазами Софи. – Но что же…
Договорить он не успел. Так и не издав ни звука, Софи мягко рухнула на дощатый, покрытый дорожкой пол.
Любочка завизжала. Аглая прижала руки к груди и застыла изваянием. Наденька с Леокардией бросились к упавшей девушке, подняли ее, уложили на кушетку, расстегнули платье, чтоб легче было дышать. Киргизка Айшет бесшумно возникла откуда-то из угла, поднесла корзину. Златовратская принялась рыться там в поисках нашатыря, попутно отчитывая мужа:
– Леон, ну как ты мог?! Сразу, не подготовив. Она же две тысячи верст проехала. Истомилась в пути догадками. Кто он? Брат? Жених? Муж? Мы не знаем. Бесчувственно, бесчувственно!
– Но, Каденька, откуда ж я мог знать? – попытался оправдаться Златовратский, оглядываясь и ища поддержки. Обе дочери, не принимавшие участия в хлопотах, смотрели на него равно неодобрительно. Только в маслиновых глазах Айшет сквозило сочувствие к хозяину, но Левонтий Макарович, конечно, не замечал его. Казалось, что от неудобства сложившейся позиции и собственного нелепого существования он сейчас встанет на одну ногу, сделавшись еще больше похожим на аиста. – Мне ж никто не сказал, по какому поводу… Я ex abrupto[1] вынужден был…
– Не муж, потому что кольца нет, – решительно заявила Любочка и мотнула подбородком в сторону расслабленно лежащей кисти Софи.
– И не брат. Фамилии разные, – задумчиво произнесла Аглая.
– Может, двоюродный. И какая разница! Все бы вам… – с раздражением сказала Надя, несильно, но решительно похлопывая Софи по бледным щекам. – В любом случае – близкий человек. За дальним через всю страну не поедешь.