– Полететь, мы уже подъезжаем к небольшому аэродрому, – поправил Афанасий Афанасьевич, старательно делавший вид, что не прислушивается к разговору.
– Летать! Ну-ну! Потом вернешься домой ободранная и несчастная, ежли, конечно, вернешься, – раздался визгливый голос из трубки. – Чему я только тебя учила, что ты такой дурехой выросла.
– Я…
– Тебе сказано, возвращайся! Немедленно! – голос матери сорвался на визг.
Доминика сжалась в комок, когда их ссоры достигали такого уровня, она обычно сдавалась. Может так бы произошло и в этот раз, если бы они сидели дома, или находились где-нибудь на овощебазе, если бы присутствовал визуальный контакт, если бы она смотрела в покрасневшие глаза матери и видела опущенные уголки ее губ.
Но тут был салон дорогой машины. Тут был адвокат. Тут был запах роскоши.
– Я решила ехать! Пойми, это важно для меня… – Доминика умолкла, бесполезно говорить, когда собеседник выключил связь.
– Минут через пять попадем на территорию аэродрома, – сказал Афанасий Афанасьевич.
– Угу, – Доминика шумно сглотнула и уставилась прямо перед собой. Только что она совершила самый невероятный поступок в своей жизни – осмелилась возразить матери. Губы задрожали, во рту пересохло. – Прости, мамочка, – тихо прошептала она.
– Да-да, это невероятно маленький аэродром, – сказал Афанасий Афанасьевич, расслышав в ее шепоте что-то свое. – Но, за неимением ничего другого, как говориться, приходится довольствоваться и этим.
– Правда? – сказала Доминика, понимая, что надо что-то сказать, и еще потому, что витиеватые выражения адвоката отвлекали от неприятных мыслей.
– Смею заверить, вы сейчас сами в этом убедитесь.
Аэродром состоял из старого здания, больше похожего на сарай, а так же рядом имелась заросшая сорной травой взлетная полоса. В отдалении стояли два кукурузника и чудесный белоснежный вертолет. Пока шли по газону к вертолету, левый кроссовок Доминики треснул окончательно, пальцы вылезли наружу и цеплялись за мокрую траву. По-хорошему, ее в таком виде не подпустили бы даже счищать грязь с иллюминаторов. Но…
– Счастлив видеть вас, – человек в идеально отглаженном костюме пилота помог влезть в салон.
– Э-ээ, – глупо потянула Доминика.
– Если что-нибудь понадобится, дайте знать, – и он скрылся в кабине управления.
– Э-ээ, – многозначительно протянула в ответ Доминика.
Безумная дороговизна обстановки угнетала, сознание не в силах было воспринять столько атрибутов богатой жизни. Доминика быстро оглядела уютные кожаные кресла и плюхнулась в одно из них. Старательно изображая, что полеты на частных вертолетах для нее вовсе не новость, что она совсем не боится, и что вместо проклятий от матери она получила благословение.
– Все-таки для перелетов я предпочитаю вертолеты, – объявил Афанасий Афанасьевич. – Хоть другие и считаю это чудачеством.
И тут заработал пропеллер. Доминика судорожно вцепилась в подлокотники кресла.
– Доминика, нам предстоит полет в Северную Столицу. В Сердце Империи, там вы познакомитесь с двумя другими молодыми людьми, названными Феоктистом.
– Угу!
Вертолет дернулся. Шум пропеллера оглушал. Доминика сжала зубы.
– Феоктист любил поэтичные названия, и головное здание назвал «Сердцем Империи», хотя многие предпочитают называть его просто резиденцией, – прокричал адвокат.
Доминика, продолжала сжимать подлокотники, чувствуя, как ногти впиваются в дорогую кожаную обивку, но, не имела сил расслабиться. Хотелось позвать пилота, и сказать, что да, ей кое-что понадобилось. Понадобилось выйти отсюда, убежать, спрятаться!
Вертолет оторвался от земли.
«Потом вернешься домой ободранная и несчастная, ежли, конечно, вернешься».
Эти слова с необычайной ясностью всплыли, они пульсировали в сознании, грозя вырваться наружу в виде громкого протяжного вопля. Вопля, заглушающего все прочие звуки.
«Ободранная и несчастная»…
«Ежли, конечно, вернешься»!
Вертолет медленно поднимался в небо! К самым облакам! И к солнечным лучам, проглядывающим между ними!
Внизу остались поля, удобренные навозом и прочими органическими соединениями.
Внизу осталась овощебаза.
Внизу осталось прошлое.
Глава 4 Империя гламура
Над стеклянными дверями, ведущими в «Империю гламура» висели огромные электронные часы. По обе стороны возвышались искусственные деревья с кристаллами вместо листьев. Швейцар на входе выглядел так официально, что Доминика с трудом подавила в себе первую мысль – бежать. Вторую мысль – бежать. И третью мысль – быстро бежать, куда-нибудь подальше.