— Что там? — спросила воительница, и только сейчас Аврора заметила, что еë глаза скрыты бинтами.
— Ничего, любимая, ничего. Всë хорошо. Заряжай.
И, создав с десяток светящихся огоньков, ангел по очереди поднëс их к рукам Лючии, окутывавшей снаряды облачками взрывоопасной плазмы.
— Мы были вынуждены импровизировать, — пояснил Нейт, — мои Блуждающие огни долговечны и автономны, но абсолютно безвредны. А Лючия сейчас немного не в состоянии целиться, да и сила еë стремительно тает при атаке на дистанции. Зато если совместить, получается… Бум!
Ещё несколько взрывов заставили Люцифера обернуться и замахнуться на назойливых ангелов ятаганом, однако выигранного времени было достаточно. Медленно поднимаясь на дрожавших ногах, Роджер повторял самому себе: «Один удар. Один удар. Один удар…». Антрацитовый диск Стигмато послушно лëг ему в руку и, наполняясь энергией Кассиэля, начал расти. Метр, полтора, два… Он уже был больше самого Роджера, но этого всë ещё было мало. Один удар. Нужно было закончить всë разом. Под дрожавшими веками Роджер представлял себе образ Изекиэля, единственного, кого он действительно хотел убить… Парню не нужно было видеть цель. Стигмато нашëл бы еë сам. Всë дело было в силе. Нанести один удар так, чтобы регенерация Люцифера… нет, Изекиэля… не помогла бы ему восстановиться.
И, размахнувшись, словно перед броском фрисби, он вложил всю полученную силу, всю боль и все надежды в пущенный вперëд чëрный диск, покрытый золотистыми прожилками. Восемь стреловидных лезвий слились воедино, и Стигмато со свистом рассëк Люциферу череп. Попавшая под удар лапа, закрывавшая повреждëнный Авророй глаз, бессильно повисла, как плеть, но монстр с тихим рычанием повернулся к своему врагу. Недостаточно? Неужели этого было недостаточно?! Один удар. Всего один удар, и он ещё не был закончен! Собрав все оставшиеся силы, Роджер сжал руку в кулак и рывком призвал Стигмато обратно. Пробив грудную клетку монстра, он обдал собравшихся внизу защитников волной серой крови и… распался, не долетев до земли. Потому что именно в этот момент его хозяин потерял сознание.
Роджер падал. Падал в бесконечной темноте, где не было ни верха, ни низа. И всë же он был в ней не один.
— Ты справился. Я знала, что ты сможешь. Ты ведь пообещал мне…
— Райя? Это ты? Я что… умер?
— Нет, Роджер. Тебе ещё рано умирать. Мир ждëт. Тот мир, о котором я мечтала. Ты доведëшь до конца то, что мы задумали. Вернись к ним.
— Я устал, Райя… Прости. Я больше не могу. Позволь остаться с тобой.
— Ты всегда будешь со мной, пока помнишь. Помнишь тот поцелуй на крыше. Помнишь настоящую меня. Помнишь наше обещание. Пора просыпаться… Любимый.
И дрожащие веки медленно поднялись. Над головой Роджера расстилалось небо. Бесконечное и спокойное холодное небо. Хотелось спать. Силы Кассиэля, медленно покидавшие тело, оставляли вместо себя пустоту. Даже Бездна внутри как будто затихла… И вдруг на фоне неба появились лица. Сначала женское, в обрамлении золотистых волос. Затем молодое, с неловкой улыбкой и всë ещё неестественно холодным взглядом. Затем до боли знакомое, хоть и испещрëнное до сих пор не зажившими ранами. И ещё одно, почему-то частично скрытое бинтами, повязанными на уровне глаз. И, наконец, обеспокоенное, с копной спутанных седых волос и неровной бородой.
— Роджер! Роджер, ты слышишь меня?
— Смотри, глаза двинулись! Услышал!
— Надо же… Он и правда справился.
— Я говорила! Говорила, что он сможет!
— Ну, ты, парень, конечно, даëшь… Чуть на тот свет не сбежал от нас!
— Ага, так бы мы ему и позволили…
И из всей вереницы голосов внезапно проступил один. Тот, которого здесь быть не могло.
— Ты победил, Роджер. Вернулся, несмотря ни на что. Ты — мой герой.
Эпилог. Мир, который мы создали
Прежде, чем Землю облетела весть о битве гигантских монстров в центре Лондона, и раньше, чем жители Смиттауна поведали о том, как в их город пришла Бездна, все телеканалы и радиостанции наперебой обсуждали сенсационное выступление Кассиэля.
Архангел стоял перед камерами в парадной белой мантии, и четыре его крыла отливали медью в лучах солнца. Лицо его было серьёзным и торжественным, но, как многие заметили, очень добродушным и благосклонным. Несмотря на его небрежно спутанные седые волосы, длинную неровную бороду и измождëнное лицо, авторитет его был неоспорим, а речь мгновенно разнесли по свету, передавая из уст в уста.